Да, пришлось нанести визит господину Хьюга, объясниться.
Ты бесишь меня. И Саске тоже. Вы оба. Как двое детей, не поделившие игрушку – чуть не подрались из-за переднего сидения… Может, еще не поздно улететь на Кубу? Одному. Ладно, это просто сказывается отсутствие сексуальной разрядки. Надо с этим что-то делать, иначе я начну убивать – не в прямом смысле, во всяком случае по началу. Просто голова занята работой, акацуками и тобой. Треугольник моей веселой жизни.
Когда холодный снежок влетел мне в голову, я словно выпал из пространства. В детстве, я всего лишь раз или два играл в снежные баталии – было это лет тринадцать назад.
– Молодец, придурок. Пиши завещание.
Саске, почему ты не умеешь держать язык за зубами? Я набрал снег и метко запустил его в лоб брату, как прямой намек. А ты так перепугалась за своего друга, который в меня попал. Действительно считаешь меня таким кровожадным?
Ни черта не видно из-за снега, не слышно из-за визгов и крика, но я всегда держал на мушке твой розовый капюшон и не упускал возможности запустить снежком. Куда пропали мои годы? Я считал тебя глупой, когда ты выкидывала какую-нибудь дикость, но сам являлся таковым, ибо слишком рано повзрослел и отказался от этого, считая себя выше легкомысленных забав. Опять все из-за тебя… Спасибо.
Ты устала и побежала в дом. Так просто ты не сбежишь с поля боя. Я резко развернулся, меняя цель с Какаши на тебя и бросил снежок, который попал прямо в цель.
– Эй, Харуна, а что с ногой-то? Я думал, ты вообще не недееспособной будешь.
– Просто синяк. – Ты беззаботно улыбнулась, сидя в кресле нашего дома.
Черт… И так всегда: как только я касаюсь тебя, то оставляю гематому – физическую или душевную. Я стиснул зубы.
Ты веселилась с друзьями и была такой естественной, обнаженной даже больше, чем может показать нагое тело. И я душил в тебе это? Лишал мир такой красоты и чувственности? И честно, я бы плевал на мир, если бы мог видеть тебя такую каждый день в стенах своей квартиры. Эгоист… И почему ты бросила танцы? Твое тело такое гибкое, движения красивые и четкие. Тебе так шла эта небрежность, которая не давала мне сосредоточиться на работе.
Пока Минато и Какаши корячились на коврике, вы с Узумаки дурачились, словно дети малые.
– Харуна-чан! Давай споем! – крикнул этот неугомонный и встал перед тобой выставляя перед собой открытые ладони, по которым ты сразу начала хлопать своими, – мамка Кайла просто сука, толстая тупая злюка. Мымра полная гов…
Что..?
– Знают взрослые и дети не сыскать на всей планете суки больше, чем она! – взвизгнула ты, а остальные сразу подхватили. Я прикрыл глаза. Потрясающе. Нет, конечно, я не ожидал, что ты начнешь цитировать Шекспира, как это делаю я, когда общаюсь с алкоголем, но это… М-да. Я усмехнулся и вернулся к графику.
Саске разорался, но Минато быстро увел всех на крышу.
– Итачи, я на ночную трассу. – Выдохнул Хатакэ и посмотрел на диаграммы.
Я перевел на него взгляд, потом на розововолосую девушку, натягивающую пуховик и прячущую улыбку. Он шутит?
– Какаши, старый извращенец, куда ты лезешь? Она школьница. Подумай головой.
Он хмыкнул и стукнул кулаком мне в плечо.
– Я просто проучу ее. – Усмехнулся он и поднялся на второй этаж. Да, когда-то я тоже думал: да я просто, да я просто, и вот, во что это все вылилось.
На улице такой холод, а ты сидишь на качели как ни в чем не бывало, беззаботно покачиваешься и смотришь в небо. И как ты можешь оставаться такой? Естественной, доброй, милой… Твой отец явно не баловал тебя вниманием, почему ты все равно так легко воспринимаешь мужчин? Кроме меня, конечно. Безоговорочно доверяешь. Такая наивная, хрупкая… И такая удивленная, когда открыла коробочку с серьгами. Я долго терзался мыслями: стоит ли? Ты все равно не носила ничего из того, что я тебе преподносил, а теперь вообще ходила без украшения по известной нам причине. Понравились. Значит, я все сделал правильно. Но что же ты высматриваешь на небе?
Скучаешь по матери… Тут мне тебя не понять – я всегда был окружен материнской любовью, которой иногда было даже через чур много.
Пищишь, чтобы я загадывал желание на когда-то сгоревший осколок астероида. Серьезно? Какой недовольный взгляд… Ладно. «Хочу, чтобы ты чаще улыбалась так, как сегодня».
– Итачи-и? Итачи-ку-ун… Итачи! – я все же повернулся к ней. Джейн. Утонченная, высокая, эффектная… обычная. Такая, как все. А у меня в голове раз за разом воспроизводилась картинка как ты раздетая бежишь от моего брата по дорожке, звонко смеешься. Длинные волосы разлетаются в разные стороны. Я просто застыл на месте, когда ты прижалась ко мне спиной, отчего был благополучно облит водой. Три недели без физического контакта с тобой. Я и не думал, что это будет так сложно. Удивлен, что это вообще меня беспокоит. Так же не бывает. Разозлился на самого себя.
– Так как ты здесь оказалась? – я все же решил быть вежливым со своей университетской «подругой».
– Мы с друзьями отдыхали тут. И, знаешь, я в ленте вижу фото, которое выставил твой братишка. Кстати, вы очень похожи.
Саске, черт тебя… Вернусь и проверю всех твоих подписчиков.
– Какое совпадение.
– И не говори! Ты ведь терпеть не можешь холод. Каждую зиму пережидал на берегу теплого океана…
– Ты так хорошо меня знаешь, – я пристально посмотрел на нее, – это настораживает.
Джейн немного дернулась, напрягаясь, но тут же расплылась в улыбке и игриво закусила губу. Ну да, сексуально – она это умела. Но не заводит.
– А кто тебя не знает, Итачи Учиха? Вся женская половина факультета хотела тебя трахнуть.
Быстро же леди закончилась. Хорошо, я тоже выключу джентльмена. Как же вы меня достали еще во время учебы.
– И ты тоже?
Она растерянно захлопала ресницами, покраснела. Не стоит со мной играть, не подготовившись. Ну, скажи что-нибудь, Джейн. Нет? А жаль, все начиналось довольно интересно. Я достал купюры и положил на стол.
– Итачи… – донесся ее тонкий голос.
Я поднял глаза, усмехаясь:
– Ты все равно на меня не залезешь – не трать время.
– Что? Я не это… – покраснела.
– Да брось, на твоем лице все написано, – я встал из-за стола, – в любом случае, рад был тебя видеть (нет, нейтрально. Я просто планировал быстрый необязывающий секс, но не смог, не захотел и только больше разозлился, награждая себя головной болью).
Я поднялся в номер, завалился на кровать. Джейн сразу выветрилась из головы, которая начала заполняться тобой. Долго думал об этом: где была эта точка невозврата, где была черта, которую я переступил? Секс? Благотворительный вечер? Наш первый поцелуй? Или же тот, который тебе «приснился»? Или, когда я неосознанно потянулся к твоим волосам, чтобы пропустить их через пальцы? В клубе? В особняке? Нет… Наверно, все началось, когда я пришел к твоему отцу. Как будто механизм запустился: одно за другим. И что заставляло меня каждый раз просыпаться раньше, чтобы посмотреть, как ты спишь, накрыть твои голые плечи пледом, который ты вечно отбрасываешь во сне, а потом, сжимаясь в клубочек, спишь на подушках, пытаясь согреться. Я считал тебя своей. А обязательно ли любить человека, чтобы считать его своим? Нет.
Все-таки хорошо, что я уехал, мне нужна была передышка. Мне нужно подумать, смогу ли я продержаться до окончания твоей учебы? До сегодняшнего дня справлялся я неплохо, очень даже. Ты стала спокойной, без нервных дерганий, взгляд уже не такой затравленный, снова начала таскать книги с моих стеллажей, порой засыпая с ними в обнимку, усердно решала тесты, которые мне уже и исправлять почти не нужно было. И почему так не могло быть с самого начала? Где был мой хваленый холодный расчет? Разбился о нелогичность твоих действий или о мое неуемное эго? В глубине души, я был уверен, что ты сама ко мне прильнешь, но…