Пусть знает. Нравятся ему мои слова или нет, но пусть живет с этим, а я уже не могу.
– Я не держу тебя. Но ты должна закончить школу.
Это единственные аргументы, по которым я должна остаться? Тогда точно все делаю правильно.
– Устрой мне экзамены экстерном.
– Еще несколько месяцев учебы. Как ты…
– Я справлюсь.
– Нет. – Категорично.
Я глубоко вздохнула и посмотрела в потолок, вся злость вышла, оставляя горькое липкое разочарование. И все из-за моей глупости. И наивности.
– Пожалуйста, отпусти меня… Я не могу так больше. Твои игры слишком жестокие. Даже ту боль, которую должен был причинить мне Неджи, донес до меня ты, Итачи – это ненормально. Постоянное вранье… Все, что я принимала за чувства в своей жизни оказалось фальшью. Не делай мне еще больнее, хотя мне кажется, что хуже уже не может быть. Я не хочу находиться здесь, в этой стране. Все это…
– Когда ты хочешь сдать экзамены? – он перебил меня.
Я замерла, слегка сжимаясь. Он мне ничего не возразил. Совсем…
– Через три недели.
– Хорошо.
– И еще… Верни мне фамилию. А лучше фамилию мамы. Можешь?
– Могу.
– Аттвуд, с двойной т.
– Я запомнил.
Я закрыла чемоданы, собирая всю смелось и подняла голову сталкиваясь с ониксовыми глазами, которые ничего не выражали, кроме раздражения.
– Возьми карту. – Итачи положил на край трюмо кредитку.
– Нет, я и без этого справлюсь.
– Не справишься. Во всяком случае сразу.
– У меня есть счет, так что… Она мне ни к чему.
Недовольное выражение лица. Что тебе не нравится, Итачи? Твоя головная боль тебя покидает. Он посмотрел на мою шкатулку с украшениями, откуда я забрала только цепочку, подаренную мне Гаарой.
– Ну, как знаешь.
Брюнет вышел из комнаты, а я опустилась на чемодан, болезненно впустив воздух в легкие. Ну вот все и закончилось. Так глупо и банально. Я почти свободна от статуса табуретки.
И все же хорошо, что судьба хотя бы подарила мне таких друзей. Насчет Саске, я бы подумала, но за Гаару очень ей благодарна. Он любезно предоставил мне свою квартиру на то время, пока я не сдам экзамены и не улечу. Его эта новость не обрадовала – мягко сказать, но я уже все решила.
Как же в его квартире было тепло и спокойно… Не было предметов с нарочито острыми углами, холодных оттенков и материалов – никакого мрамора и металла, которые доминировали в квартире Итачи и в особняке его родителей. Я развесила некоторые вещи в гардеробной и вышла в светлую кухню, заливаемую солнечным светом, сделала чай, уселась за стол. Прям как тогда, после клуба. Только сейчас я отхожу не от аматерасу, а от очередного стресса. Слезы, срывавшиеся со щек, попадали в чай, разбавляя приятный привкус ежевики горечью. Сколько бы это продолжалось, если бы я не нашла документы? Ровно до окончания школы? А что потом? Он сказал бы правду и… все? Я совершенно не разбираюсь в парнях – не видела, что Неджи мне изменяет, не понимала, что Итачи со мной играет, теша свое самолюбие. Может, Саске прав, и я действительно дура? Я начинала злиться: на себя, на него… его безразличие – совершенно не то, чего я ожидала. Ведь та забота, которой он окружал меня, внимание… Он был таким нежным, аккуратным, осторожным в последнее время… «На что только не пойдет мужчина ради секса.» (с) не помню, кто сказал. Почему именно я, и что ему мешало со мной не церемониться? Ну да, наркотики. А тут я и сама не против была, почему нет? Какой же он манипулятор… На радостях, что Гааре ничего не угрожает, и что именно Итачи помог ему, я не смогла и… и сама его захотела. Да. Злиться не за чем, он не заставлял меня, но это не помешало мне так демонстративно уйти, выставив его последним мудаком. Он разозлился. Может, не стоило так резко?.. Нет, стоило. Пусть знает, что я чувствую и думаю на самом деле.
– Ну как ты? Уже устроила вечерину по поводу новоселья? – улыбнулся Гаара. Я протянула ему стакан с персиковым чаем и села на край больничной постели.
– Да, веселюсь каждый день в компании тестов.
– Я вижу. Вообще не спишь? – он сделал глоток чая, расплываясь в улыбке, как довольный кот. Как же я была рада, что он шел на поправку, да еще и так быстро. Царапины почти сошли, оставляя только розовые следы, которые тоже сойдут со временем. Кожа меняла свой серый оттенок на молочный, возвращая нормальный человеческий вид. Только бинты на груди оставались, скрывая самую страшную часть операции. Да я и не желала знать, что там.
– Пять часов в день. Мне хватает. – Я склонила голову. Только не отчитывай меня, пожалуйста. Гаара покачал головой и припал к стаканчику. На прикроватной тумбе лежали учебники. Он тоже времени зря не терял.
– Шикамару что-нибудь узнал? – осторожно спросила, боясь вновь услышать, что нет.
– Водитель погиб на месте. Никто его не знал, никто его не видел. Загадка века, – буркнул Гаара. Но видно, что его это тоже беспокоило. Вот черт! Я реально переживала. Это же покушение. Гаара сказал, что впервые видел этого водителя. А если это не личный мотив? А вдруг его кто-то нанял? И если один раз не сработало, то не за горами и вторая попытка? У меня похолодели руки. Вдруг вторая попытка увенчается успехом? Я дернула головой, привлекая внимание Гаары.
– Ты чего? Переживаешь? – мягко спросил он.
– Угу… – Ну, конечно, переживаю! Я и так каждый день торчу в больнице, таская чай и выуживая информацию по поводу покушения. Но она мизерная, незначительная – это мешало мне спать по ночам, сокращая часы, отведенные мной на сон. Гаара облизнул губы, задумчиво уставившись на стакан. Мы молчали, но думали об одном и том же.
Я вышла из больницы шумно выдыхая и щуря воспаленные глаза: постоянный контакт с экраном ноутбука и мелким шрифтом учебных пособий. Меня кидало в жар, от чего я не стала застегивать короткую серебристую куртку, да и шарф висел только как между прочим. Что же мне делать? Осталось примерно полторы недели, и я улечу в Нью-Йорк, а он останется здесь и… И вряд ли Акасуна снова сможет «собрать» его, ведь второй раз не промахиваются. Стоп. Акасуна… Итачи. Я запустила пальцы в волосы, собирая бешенные мысли в кучу. Человек, который мог решить любую проблему. Но как я..? На каком основании я к нему приду? Что скажу? И как далеко он меня пошлет? Эта идея мне совершенно не нравилась – не планировала его больше видеть. Мне в горло начали вонзаться острые зубки гордости. И что меня переборет: страх за жизнь друга или гордость? Я добавила к страху злость на этих ублюдков и, сжав кулаки, решилась.
Я стояла перед офисом УчихаИНК, кусая губы, в нерешительности осматривая величественное здание. Так, но я ведь уже здесь? Глупо будет развернуться и уйти. Но тем не менее через минуту, замученная противоречивыми мыслями и боязнью увидеть ониксовые глаза полные безразличия и снисхождения, боясь показаться глупой «сначала ушла со скандалом, а потом приползла», я развернулась.
– Харуна?
Я уставилась на подходящего ко мне блондина. Вот Вы и спасли Гаару, господин Намиказе.
– Здравствуйте, Минато-сан, – я чуть склонила голову.
– Привет. А ты чего здесь? – широкая добрая улыбка меня немного успокоила. Но что ему ответить?
– Я… Эм-м… Мне нужен Итачи.
– Итачи? – он свел брови: не понимает, – что-то с Саске?
– Ну, да… Там бумаги нужны. Должен был Саске прийти, а он не смог, поэтому попросил меня и вот… – я нервно улыбнулась, запахиваясь в куртку.
– Ой, не вдавайся в подробности. Пошли, проведу тебя. – Сказал Минато и направился к зданию, а я поплелась за ним, – я тут превратился в какого-то провожатого, – усмехнулся инженер, – то Сакура, то ты.
У меня глаза на лоб чуть не вылезли. Сакура?! Какого хрена она тут делала?!
– Да я правда по делу.
– Что значит «правда»? – голубые глаза сверкнули озорным огнем. Прости, Сакура…
– А как Ваша жена? – резко сменила тему. Минато сразу расплылся в улыбке и переключился.
– Прекрасно. Тишь да гладь.
Пока мы поднимались на лифте, я слушала умилительные истории о беременной жене и балдахине, который они вешали накануне в детской.