— Кого?
— Рыбки такой сушёной или вяленной.
— Дома вилюйка сухая есть, давай сбегаю.
— Спроси лучше у хозяина.
Поднявшись из-за стола, Наив пошёл общаться с трактирщиком. В это время, подслушав мою речь, про земные обычаи, к нам подошёл хорошо подвыпивший староста деревни. А ещё по совместительству местный лорд и вожак стаи. Жуть. Алкаш без присмотра. А нет, не права я. Вон следом и присмотр тянется.
— Давай и мы так. Мне нравится твоя традиция.
— Чего так?
— Выпьем на ваш бррушат.
— Остынь, горячий волчий парень. Мы и так с тобой на ты, это только с новыми приятелями можно.
— Так ты что, теперь так пить со всем селом будешь? С каждым новым самцом? А я почто такой чести не удосужился?
— Угомонись, я тебя и так поцелую, если твоя жена позволит. И вообще не с кем миловаться не собираюсь. Ещё чего не хватало!
К нашему столику подошла жена лорда. Присела рядом с моим вернувшемся, без рыбки, домовладельцем и что-то шепнула ему на ушко. Роги в это время продолжал, повышая голос, высказываться на счёт завалящих девиц, не понимающих своего счастья. Наивчик со своей зазнобой и женой старосты подхихикивая, прятались за свои кружки. Рассердившись, послала Мымрона подальше от себя. Ох, и вольные у них на селе нравы. Вшивенький лорд вилколаков, не чинясь родовой гордостью, не выказывая гонора высокородного, пьёт, как сапожник вместе с подданными. Смотри-ка, пошёл за свой столик у окна и супружница хвостиком за ним метнулась. Моя влюблённая парочка, склонив головы, друг к другу шушукаются. Я же, потягивая вкусное пивко, слежу за старостой. А тот, не обращая никакого внимания на народ, тянет своё высокоградусное питье, что-то зло бормочет себе под нос. Эко разобрало волчка. Пойти помериться? Бедный мужик, супруга его по лысине гладит, шепчет слова нежные. Глупая. Один удар сковородой и потом одного детского кроссворда на год хватит отгадывать парню. Пойду, извинюсь. Нет, не буду, а то опять или с ним поссорюсь или его жена меня ревновать начнёт. А мне оно надо? Ладно, пойду мириться.
— Роги, может, померимся и продолжим давать работу почкам?
— Я с тобой не разговариваю.
— О как! А почему?
— Потому. Не видишь, сижу, жду, когда придёт.
— Кто?
— Твой чёрт. Набью ему пятак и домой пойду.
— Да, брат. Тебе уже пора в люльку. Что смотришь? Он уже приходил. Тебя увидел, испугался и убежал.
Когда это я уже успела парня к чёрту послать. Хорошо, что близко отправила, а если б… Не дайте, Бог!
— Точно?
— Точно, точно.
— Тогда ладно, пойду до дому, до хаты. Хозяин, я что-то должен? Тогда ухожу. Жена, пошли домой. Ты устала, а я тебя спать уложу.
Ой, не могу, какой заботливый. Махнув всем на прощание рукой, сладкая парочка исчезла с наших глаз. Пока выясняли проблему поцелуев, чертей и махали в след супругам, в дверях трактира нарисовался злой квадратный бугай. Окинув помещение угрюмым взглядом, рассвирепел, и, промчавшись, как торпеда к нашему столу схватил Наива за грудки.
— Ах, ты прыщ. Ты долго будешь мою дщерь на людях позорить? Что молвить хочешь? Любишь?
— Люблю, Авдей. Больше жизни люблю. — Прохрипел кузнец.
— Так почто сватов не засылаешь?
— Мы на покров хотели в ваши ноги пасть.
— Хотели они. На покров вас уже так, думаю, окрутим. Завтра чтоб сватов прислал.
— Папа!
— Раньше папкать надо было, когда на людях миловались. А сей час марш домой до матери.
Схватив Серпину, Авдей вышел из заведения. Снова хлопнула дверь. Мелькнула мысль, Серпинка сбежала от отца. Но нет. В дверном проёме стоял бледный, высокий мужчина. Про таких обычно говорят: тонкий, звонкий. Чем-то напоминающий современные куклы в моём мире или японскую анимашку. Большеглазый, с длинными серебристыми волосами и без всяких классических длинных ушек, как у эльфов. Красив паршивец. Интересно. Кто он? Что за зверь? Все смолкли и по простоте душевной уставились на это чудо природы. Опять открылась дверь и впустила слегка протрезвевшего Мымрона. Бедный, наверно вернулся с полпути домой. Рыкнув по-волчьи, просочившись между дверным косяком и красногубым, Роги присел рядом с кузнецом. С деревенским лордом происходили незаметные метаморфозы. Угроза так и выливалась из него. Шея набычилась, глаза полыхнули зеленоватым светом, кулаки спрятал под столом. Могу поклясться, на пальцах на миг мелькнули звериные когти. Следом за своим вожаком напряглись и остальные жители села. Весельчак кузнец начал закатывать рукава. Ничего себе, как гостям мы рады. Мне, что на кухню сбегать за скалкой или на худой конец сковородку с длинной ручкой успеть прихватить? Не уж-то так все чужака боятся. Второй раз задаю себе вопрос. Кто он?