– Ловко вы повернули! Наверное, кажетесь себе очень умным… А сами – обычный насмешник.
– Решительно протестую! Ведь должен кто-то бороться за чистоту речи?
– В таком случае вы наверняка наслаждаетесь, слушая, как по радио и телевидению засоряют английский язык.
– Великолепно, мисс Смит! У вас есть чувство юмора. Так как мы поступим с запиской Элу Маршу?
Но тут в приемной появился сам адвокат. Он взглянул на мисс Смит с удивлением.
– Мисс Смит сама не своя. В чем дело, Эллери? Твое обаяние подействовало, или случилось что-нибудь?
– Ни то и ни другое. Я просто хотел поговорить с тобой о Бенедикте. Это займет всего минуту.
– У меня и ее нет, к сожалению. На очереди некий старый господин, убежденный в том, что заставлять ждать человека его возраста – просто преступление. Ему девяносто. А что, если ты заскочишь ко мне домой? Около семи, хорошо? Как раз на ужин, если у тебя нет других планов. Мой повар Луи служил раньше в «Ле Павийоне». Адрес тебе мисс Смит подскажет.
Марш занимал последние два этажа в доме на Саттон-Плейс. Эллери смотрел сверху на мрачный город – зима в нем еще чувствовалась – и наслаждался уютом роскошного жилья. Сначала слуга по имени Эстебан провел его в огромную гостиную, выдержанную в средневековом духе, с массивной дубовой мебелью, коваными железными украшениями, оружием на стенах и охотничьими трофеями.
Расхаживая взад и вперед в ожидании Марша, Эллери по привычке прикинул, во что могла обойтись вся эта обстановка хозяину.
Каждая комната здесь напоминала скорее помещения клуба девяностых годов. В маленьком спортивном зале располагались гимнастические снаряды, гантели, гири, велосипед и другие принадлежности для поддержания формы не молоденького уже атлета.
Встречались тут и неожиданные вещи.
Половину одной из стен занимала стереофоническая система с богатейшим набором пластинок Чайковского и Бетховена. Эллери никак не предполагал, что Марш окажется романтиком. Проигрыватель был включен. Сочный шаляпинский бас исполнял на русском языке арию Гремина из «Евгения Онегина». Эллери и сам любил слушать эту оперу в минуты покоя.
Восхитил его и книжный шкаф с массивными стеклами. В нем были собраны редкие американские, французские и английские издания произведений Мелвилла, Рембо, Верлена, Генри Джеймса, Пруста, Уайльда, Уолта Уитмена, Андре Жида, Кристофера Марло и других авторов. Рядами стояли первоиздания, сразу напомнившие Эллери о деньгах. Были здесь и редкие книги по искусству – в основном альбомы с репродукциями картин Леонардо да Винчи и Микеланджело. В нишах дубовых стен красовались бюсты Сократа, Платона, Юлия Цезаря, Вергилия, Горация, Катулла, Фридриха Великого и так далее, и так далее…
– Я вижу, ты осматриваешь мои сокровища, – сказал Марш и выключил проигрыватель. – Извини, что заставил тебя ждать, но этот старец продержал меня до самого вечера. Что выпьешь? – На нем сейчас был обычный уличный костюм и рубашка с открытым воротом.
– Все что угодно, только не «Бурбон».
– Ага, плохо относишься к нашему национальному изобретению?
– Просто однажды зверски перебрал. Хотя зачем оскорблять зверей? Короче, с тех пор даже смотреть на него не могу.
Марш прошел к бару.
– Никогда не поверю, что ты можешь напиться.
– В твоих устах это звучит как обвинение. Свет моей жизни расстался тогда со мной…
– Ты имеешь в виду любимую девушку?
– Разумеется, не мужчину! За кого ты меня принимаешь, Эл?
– Ну, я не знаю… Вот, возьми свой джин. Он совсем не похож на «Бурбон». – Марш опустился в кресло и, сделавшись сразу удивительно маленьким, сунул нос в стакан. – Я никогда не считал тебя добрым человеком, Эллери, ты меня даже немного беспокоишь.
– Спасибо, – сказал Эллери. – Завидую твоим книгам. Только сейчас я начинаю понимать все преимущества богатства.
– Аминь! – произнес Марш. – Но, наверное, ты не для того пришел, чтобы любоваться моей коллекцией. Давай, выкладывай.
– Скажи, Эл, ты еще помнишь субботу в Брайтсвилле?
– До конца жизни мне ее не забыть.
– Ну так вот. Тебе известно, что я слышал, как Джонни говорил о своем намерении изменить завещание?
– Да.
– А теперь кое-что из его болтовни заставило меня призадуматься. Никак не уловлю смысла. Он заявлял, что все три его брачных союза были основаны на чисто деловых принципах. Что он под этим подразумевал?
Марш откинулся в кресле со стаканом и ментоловой сигаретой в руках.