— Что с Лесом?
В тыльных дверях центрального поста стоял Спарроу и глядел на приборы главного пульта. Когда Рэмси повернулся, он переступил порожек. — Только не двигайтесь резко, — предупредил его Рэмси.
— Что… — Спарроу запнулся.
Рэмси склонился над Боннетом, вновь проверил его «вампир». Пока никаких изменений. Прошло слишком мало времени. Он сказал:
— Я как раз формулировал теорию Рэмси, почему некоторые шимпанзе умерли, а другие — нет.
Спарроу сделал несколько шагов и наклонился над Боннетом.
— Какие еще шимпанзе?
— Подопытные. При давлении около 400 фунтов я запускал максимальную дозу ангидразы. Мне не хотелось бы давить на вас, действительно, организм возбуждается, нервы не выдерживают… — Про шимпанзе я знаю, — сказал Спарроу. — Вы думаете… — Он поежился. — Это похоже на расстройство функций коры головного мозга, — объяснял Рэмси. — Но что еще, кроме эмоционального возбуждения, даже потрясения, может заставить быть физически активным?
Спарроу кивнул, соглашаясь.
Рэмси увидел, что поглощение СО2 вернулось в норму. Он стал массировать левую руку Боннета.
— Лес, с тобой все в порядке. Ты только расслабься. Кризис уже прошел.
Все уже нормально… Все нормально… Боннет непонимающе потряс головой.
— Мы выдержали очень сильное нервное потрясение, — продолжал объяснять Рэмси. — Наши тела здесь, внизу, находятся в очень неустойчивом равновесии.
Спарроу постоял возле них, потом подошел к пульту локатора.
— Я дал Джо успокоительное. Он плакал, бредил. Может, я… — Он замолк.
Боннет открыл глаза.
— Не шевелись, — приказал ему Рэмси. — Лес, ты меня слышишь?
Тот кивнул.
— Не будет ничего страшного, если ты расслабишься. — Вы не можете приказать ему расслабиться, он не послушается, — заметил Спарроу.
Рэмси схватил голову первого офицера пальцами, нащупал нервный узел сзади на шее и стал его массировать.
— Тебе уже лучше.
Боннет смочил губы языком.
— … порядке. Возвращайся… на пульт.
— Дыши неглубоко и медленно.
Рэмси не уходил.
Боннет сглотнул и проговорил с трудом, насколько ему позволял непослушный язык:
— Это как обморок… Сейчас… уже лучше.
Рэмси повернулся к Спарроу.
— Вот теперь с ним все будет в порядке.
Тот поглядел сверху вниз на Боннета.
— Посиди так. Лес, пока не почувствуешь, что сможешь подняться. — Он обратился к Рэмси. — Я тут поглядел в наши телекамеры. Течение развернуло нашу баржу на сорок пять градусов к нашей оси. Если мы подтянем буксирный трос, можно будет ее выправить, но при резком рывке он может оборваться. — Лучше оставить все, как есть.
— Как близко к краю подводной горы мы находимся? Камеры этого не показывают.
— Ярдов семьдесят пять. Понятно, для баржи. При посадке мы немного перекосили.
Спарроу поглядел на локаторный пульт.
— Прерывистый сигнал на самом пороге слышимости.
— Это холодное течение овевает нас будто опахалом, — объяснил Рэмси. Спарроу походил вокруг пультов, затем обратил внимание на Рэмси, причем глядел на него, как на еще один прибор.
— Так чем же занимался «Долговязый Джон»? Джо не смог объяснить толком.
Рэмси повторил ему то, о чем уже рассказывал Боннету.
— А принесут подобные пристрастия пользу «Рэму»?
— Только не в этой операции, капитан.
Спарроу поглядел вверх на ряд контрольных индикаторов реакторного отсека.
— Так может в следующей.
От своего места отозвался Боннет.
— Да, мы еще выйдем в путь. Если только не сломаемся, как несчастный #Хепп.
— Этого мы не хотим, — ответил ему Спарроу.
Боннет с трудом встал на ноги.
— Рад, что Господь обещает нам это.
Спарроу испытующе глянул на него и сказал:
— Беру командование на себя. Лес. Этого требуют обстоятельства. А лишняя доза облучения мне уже не так грозит.
— Конечно, капитан. — В голосе Боннета чувствовалось облегчение. — Сейчас я схожу и посмотрю, как там Джо. Джонни я оставляю на пульте локатора. Все ясно?
— Все ясно, капитан.
Спарроу медленно повернул свое худощавое тело и вышел. — Он будто автомат, — сказал Рэмси, адресуя эти слова пустому месту, где только что стоял Спарроу.
— Он находится под еще большим давлением, чем наша подлодка. — Боннет тяжело вздохнул. — Следи лучше за локаторами. Рэмси нахмурился и вновь вернулся к своим приборам и кнопкам.
Меж ними повисло молчание. Первым его нарушил Боннет:
— Спасибо, Джонни. Возможно, ты спас мне жизнь.
Рэмси вздрогнул, но не сказал ни слова.
— Я слышал, о чем ты говорил капитану. Похоже, ты прав. Думаю, что ты спас жизнь всем нам.
— Ну да, чтобы вы торчали здесь, нагоняя тоску, — ответил Рэмси. — Ты бы, конечно, предпочел трех фигуристых блондиночек. Если подумать, то я с тобой согласен.
— Еще сигнал! — крикнул Рэмси. — Шесть лодок в шахматном порядке. Идут из юго-восточного квадранта.
— Они все ищут там, где никого быть не может, — сказал Боннет. — Не могу ставить им эту в вину. Я сам до сих пор не верю, что нахожусь здесь. — Он вновь глянул на показатель давления.
— Сейчас нет специальной необходимости торчать здесь вдвоем. — Сказал Рэмси.
— Но капитан приказывал оставаться по двое.
— Глупый приказ.
— Спокойней, дружище, — предупредил Боннет. — Нельзя бороться с Уставом Военно-Морского Флота и нельзя бороться с Богом. — Он поежился. — А когда двое в одной команде… — Что заставляет тебя верить в эту чушь? — спросил Рэмси.
Боннет ответил холодно:
— Я шучу, парень. Это одно. А что скажешь ты — другое. — Он покачал головой. — Я сорок раз ходил с Сувви Спарроу. Так что не надо говорить мне про чушь. Я знаю то, что сам видел.
«И ты знаешь, что хочешь верить», — подумал Рэмси. Его внимание привлек тихий плеск: конденсация на трубах. «Рэм» внезапно осознал холодную пустоту вокруг себя, вписался в нее. «Мы не сможем выполнить нашу задачу, — думал Рэмси. — Тысячи врагов готовы встать на нашем пути. Это безумие — посылать нас. Шаг отчаяния». Лампочки термомонитора на пульте замигали и стали гаснуть. «Над нами Господен холодный покров! Наверное, лучше всего поверить в это. Наши жизни направляются имеющимся знанием. Мы едим плод с древа познания и учимся лишь тому, чтобы бояться».
«Рэм» слегка дернулся, когда течение потянуло баржу. Палуба накренилась.
— Если мы всколотили ил, плюхаясь на дно, враги могут заметить это на поверхности, — сказал Боннет. Здесь полно их летунов — берег совсем близко.
— А как они заметят это в тумане? — спросил Рэмси. Он чувствовал удивительную ясность духа.
— Наверху туман? Откуда ты знаешь?
— Шкип договорился с Господом Богом.
— Ты думаешь, это шутки? — Боннет поглядел на Рэмси. — Не так?
Тот включил и настраивал компьютер локационного пульта. — Человек живет вместе со своей лодкой — становится ее частью, — сказал он, слова звучали возвышенно. Рэмси чувствовал потребность говорить. Он будто вышел из своего тела и со стороны следил за его действиями. — А эта подлодка верит в Бога! — закончил он.
Стрелка автоматического таймера сделала круг… еще один… и еще.
Менялись вахты, а «Рэм» все еще вжимался в ил подводной горы.
Одиннадцать дней и тридцать две минуты с момента отплытия. Спарроу стоял возле командного пульта рядом с Рэмси, деля с ним вторую половину вахты. Чувство неустанного давления на корпус стало ухе привычным.
— Сколько времени прошло, как ты последний раз слышал сигнал той стаи?
— спросил Спарроу.
— Уже больше шести часов.
— Как с баржей?
Рэмси поглядел на ряд индикаторов, затем на мониторы боковых телекамер.
— Лежит справа от нас. Угол отклонения от нашей оси — 30 градусов.