— А разве он не… — Какое-то время он находился там… один!
Боннет развернулся и выскочил в дверь.
— Я не имею права выдавать месторасположение этой скважины, — сказал Спарроу.
— Что вы имеете в виду, капитан? — спросил Гарсия. — Не думаете же вы, что я… Взглядом Спарроу заставил его замолчать.
— Мистер Гарсия, мы были курсантами, потом вы были главным механиком, а я — желторотым энсином. Но именно сейчас я не могу вам доверять, хотя мы давно и знаем друг друга. Офицера Безопасности заманили в ловушку и убили на борту моего судна. Тут же «восточные» напихали своих передатчиков. Кто-то это сделал. Так могу ли я быть спокоен?
— Так точно, сэр. — Гарсия отвернулся к пульту локатора. У себя в мастерской Рэмси взял электронную лампу, которую перед тем осматривал. «Так вот каким образом они задействуют свои передатчики, — думал он. — И это означает, что здесь есть и другие, готовые заработать в любую секунду».
Его рука дрожала, когда он собирался вставить лампу в гнездо тестера.
Внезапно рука его была отброшена в сторону, а в челюсть врезался кулак. — Ах ты, сволочь, шпион! — загремел Боннет. Он снова ударил Рэмси в челюсть.
Тот, свалившись со стула, пытался объясниться:
— Лес, я… Погоди… — Не собираюсь выслушивать твои оправдания, — прохрипел Боннет. Он ударил Рэмси локтем прямо в зубы, колено поднялось, чтобы пнуть в бок. «Боже! Он готов меня убить!» — мелькнуло в голове Рэмси. Он в отчаянии перекатился на спину, пытаясь дотянуться до горла Боннета. Но сильный пинок заставил его скрючиться от боли.
Боннет приподнял электронщика и опять ударил его кулаком в зубы.
— Да Господи! — простонал тот. — Не шпион я!..
— Ты грязная, лживая змея… Боннет отступил на шаг, приподнял Рэмси под шею и снова заехал ему в челюсть.
Рэмси чувствовал, как уходит сознание, и лишь беспомощно поднял руки, чтобы защититься. Удар в ухо. Рэмси почувствовал его, будто удар молотом и отключился.
Голоса.
Они приходили к Рэмси откуда-то из мрачной бездонной дыры. Он попытался было не обращать на них внимания, повернул голову. Боль пронзила все тело. — Мне кажется, он приходит в себя. — Гарсия.
— Вот. Дай ему выпить. — Спарроу.
— Зачем только переводить продукт? — Боннет.
— Мне не нравится то, что ты натворил. — Спарроу. — Но я же говорил вам, капитан. Я своими глазами видел, как он вставлял эту лампу с шпионским передатчиком в гнездо и… — Откуда ты знаешь, что это был передатчик? Кто-то из вас наступил на нее и совершенно раздавил во время заварухи.
— Шкип, все это выглядит чертовски подозрительно.
— Подозрительно… перезрительно. — Гарсия.
Рука под шеей. Что-то горько-кислое во рту, обжигающее глотку.
Кашель. Горло перехватило.
Рэмси поперхнулся. Началась рвота.
И снова через силой разжатые зубы полилась жидкость. Рэмси весь дрожал, он попытался прилечь. Тело болело, будто одна сплошная рана. — Ты можешь говорить? — Спарроу.
Рэмси открыл глаза. Спарроу наклонился над ним, придерживая ему голову.
Рядом стояли Боннет и Гарсия.
Рэмси попытался сфокусировать взгляд на окружающем: лазарет, лежанка, стол, аптечка первой помощи.
Отвернуться от Боннета и Гарсии.
Боннет смотрит исподлобья, зло, но чувствует себя не вполне уверенно.
Гарсия же обеспокоен совсем мало.
Одной рукой Рэмси ощупал челюсть — будто огненное копье впилось в голову.
— Я… н… м… гу говорить быс… ро, — сказал он.
Спарроу подложил ему под голову подушку.
— Что вы делали в мастерской?
Электронная лампа! Шпионский «маяк»!
Рэмси через силу выдавливал слова:
— Кажется, я выяснил, как включаются шпионские передатчики. Взаимный интерес в глазах Спарроу и Гарсии. Во взгляде Боннета уверенности все меньше.
— Кто-то здесь, на борту? — спрашивает Спарроу.
— Нет. И это очень важно… кап… тан. Не подымайте пер… ск.. п.
— Почему?
— Через него идет сигнал.
— В эфире полно сигналов. Так почему… — Тут совсем другое дело. Это вы подали мне идею. — Рэмси провел языком по губам, заставляя себя говорить разборчиво. — Попро… буйте по… нять. Резонанс. «Восточные» высылают гармонику сигнала, соот… ветствующую сигналу наших ламп «Л-4». Наверно, это как-то разрушает их, и наблюдается микрофонный эффект. Те лампы… что мы обнаружили, были только… усилители. И «Л-4» могут сейчас стать «маяками». — Но ведь мы же убрали все эти… усилители.
— Если «восточные» пошлют сигнал на «Л-4», те возбудятся по обратной связи, — сказал Гарсия. — И никаких усилителей не будет нужно. Они устроят такой вой, что отовсюду будет слышно.
— А при чем тут перископная камера? — спросил Спарроу. Но потом сам же и ответил:
— Ну конечно, им надо получить от нас чистый, сильный сигнал, а кабель перископной камеры — единственная возможность не быть заглушенным нашим корпусом.
Он покачал головой.
— Уверен, что ты прав, и так оно и было… — Надо найти замену всем нашим «Л-4», — сказал Гарсия. — Это самое слабое место во всей нашей системе.
— Как раз этим я и занимался, когда Лес на меня набросился, — сказал Рэмси.
Боннет нахмурился.
— Капитан, это может быть только уловка.
— Ты уверен в этом, Лес? — спросил его Гарсия. — А ну всех вас к черту! — взорвался Боннет. — Еще вчера вы оба говорили мне, какой он подозрительный… — Мы поговорим об этом в следующий раз, — сказал капитан. Он повернулся к Гарсии. — Джо, а ты что думаешь?
— Похоже на правду, капитан. — Гарсия стал загибать пальцы:
— Первое: здесь все достоинства простоты; им надо знать лишь анодную частоту соответствующей лампы, и они уже могут ее разрушить. Второе: если вместе с этим появляется сигнал и усиливается всей нашей системой, у них появляются все основные элементы сонарной системы, а это позволяет им локализировать нас с высокой точностью. И ведь это очень трудно обнаружить! Их передача будет постоянно высылаться в эфир, мы каждый раз будем подымать перископную камеру, наши бортовые фильтры не будут автоматически отсекать этот сигнал, считая его «своим», значит безопасным, и на всех длинах будет раздаваться сигнал: «Вот они мы! Берите нас!» Даже Боннет кивнул, соглашаясь, когда Гарсия закончил.
Гарсия посмотрел на Рэмси.
— Ты тоже так рассуждал?
— Да.
— Возможно, мне удастся придумать какой-то заменитель лампе «Л-4», — сказал Гарсия, — но спец по электронике у нас ты. Так как? — Схема лежит на столе в мастерской.
— Лес, сходи посмотри, — приказал Спарроу. — Если она там будет, это еще одно подтверждение всей истории.
Боннет вышел.
Рэмси закрыл глаза, попытался сползти с подушки и растянуться на лежанке.
— Пока лучше не надо, — сказал Спарроу. Он помог Рэмси сесть получше. — Джо, придержи его, я посмотрю на его нос.
Гарсия прижал руки Рэмси к кровати.
Капитан осторожно прикоснулся к носу Рэмси.
— Оооу! — Тот отдернулся.
— Не похоже, что нос сломан, — сказал капитан. Затем он приподнял левое веко Рэмси и помахал рукой у него перед лицом. — Возможно, небольшое сотрясение мозга.
— Как долго я был без сознания?
— Где-то с час, — ответил ему Спарроу. — Ты… Вернулся Боннет, неся замасленный листок, покрытый рисунками. Он передал его Гарсии, который освободил руку Рэмси, чтобы взять бумажку. — Что ты на это скажешь, Джо? — спросил Спарроу.
Тот молча изучал листок, кивнул и передал эскиз капитану. — Очень умно. Просто. Это будет работать, причем лампы здесь с другой анодной частотой.
— Что это значит? — спросил Боннет.
— Это значит, старик, что ты свалял дурака, — сказал Гарсия. — Говоря грубо, ты облажался.
— Это действительно так? — В голосе Боннета звучало подозрение. — Говоря по-правде, мы все лажанулись, — сказал Гарсия. — А ты невольно стал инструментом нашего упущения.
Боннет сверху вниз поглядел на Рэмси.
— Если я был не прав, прошу прощения. — Он посмотрел на Спарроу, который все еще изучал схему Рэмси. — Но я оставляю право на собственное мнение.