— На этот раз я ухватил шланг где-то футах в десяти от наконечника, — сказал Рэмси. — Включишь насосы сразу же, как только я воткну шланг в ил, это его удержит на месте. Не хотелось бы пришпиливать эту опасную булавочку слишком близко.
— Насосы готовы, — доложил Боннет.
Рэмси быстро поглядел по сторонам, увидал Спарроу возле пульта управления баржой, его руки, лежащие на рукоятках. Он представил себе все соединения, идущие через управляющий пульт к корме, паутину проводов, соединяющих «Рэм» и «слизняка». Если там не будет никаких разрывов… если удастся воткнуть наконечник шланга в ил… если… — Сотня футов, — доложил Боннет. — Ты идешь над восточным склоном горы. — Я уже вижу ее очертания, — сказал Рэмси, не отрывая глаз от экрана.
Он подводил торпеду все ближе и ближе ко дну.
— На месте, — сказал он. — Скорее всего, ил тут имеется.
— Помолись, чтобы он был «холодным», — сказал Спарроу.
— Лучше помолитесь, чтобы у нас был балласт. Он подводил торпеду и наконечник шланга все ближе… ближе… — Есть.
— Качай и… держи, — сказал Спарроу.
Рэмси отцепил «Con-5» от шланга и повел ее наверх. — Не уводи эту штуку слишком далеко, будь наготове, — предупредил Спарроу. — Может надо будет переместить шланг. Они ждали.
— Нос «слизня» опускается, — сказал Спарроу. Он подключил радиометр балластного отсека. — Слава Богу, ил «холодный». Пока «Рэм» кружил над подводной горой, «слизняк» понемногу приобретал гидростатический баланс. Наконец Спарроу сказал:
— Отлично, Джонни. Найди какую-нибудь глубокую впадину для «Con-5» и загони ее туда. Только не надо взрывать.
— Есть. — Рэмси послал маленькую торпеду вниз, вдоль склона подводной горы, нашел край подводного обрыва и посадил металлическую «рыбку» на дно. Он отключил дистанционное управление и встал из-за пульта.
— Шланг уже смотан, — сообщил Спарроу. — Лес, погружение, и сразу же входим в это холодное подводное течение. Курс — 260. Джонни, глянешь на Джо?
— Есть, капитан. — Внезапно Рэмси почувствовал себя совершенно обессиленным, он держался исключительно на нервах. — А после того и сам пойдешь отдохнуть.
Рэмси направился в лазарет.
Гарсия, одетый только в шорты, лежал на кровати под лучами кварцевой лампы. Он развалился на спине, заслоняя смуглой рукой глаза. На коже блестели капельки пота. Когда Рэмси вошел, Гарсия отнял руку и поглядел из-под нее.
— Это ты?
— А ты кого ожидал? Генерального хирурга?
— Не смешно.
Рэмси коснулся его лба тыльной стороной ладони.
— Морозит?
Гарсия прокашлялся.
— Немного. Это после чертовых декальцифицирующих уколов. Рэмси поглядел на расписание инъекций, подвешенное Спарроу над кроватью.
— Самое время делать следующие уколы: декарбонатный и дефосфатный. А через час еще один — десульфатный. — Он прошел к медшкафчику у противоположной стены, заметил, что Спарроу уложил уже необходимые шприцы на стерильной вате, проверил этикетки.
— Что вы там делали? — спросил Гарсия.
Рэмси подошел с приготовленными шприцами и сказал:
— Закачали новый балласт в «слизняка». Повернись-ка. — Этот в левую руку, — указал Гарсия. Он протянул руку, проследил, как Рэмси продезинфицировал участок кожи, сделал укол и уложил шприц в аптечку.
После всего Гарсия спросил:
— Ну что, разгадал ты со своей черной коробочкой капитана? Рэмси застыл на месте. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и повернулся к Гарсии.
— Что ты имеешь в виду?
Лицо Гарсии перекосило усмешкой.
— Только не строй из себя невинного младенца, Джонни. Ты знаешь меня. Я их тех, кто способен заменить тебя в электронной мастерской, если ты будешь в отключке.
— Но… — У меня хобби такое — вскрывать замки и заходить. — Гарсия подложил руки под голову, скривившись, когда пришлось шевельнуть левой рукой. — Не стоило искушать такого парня, как я. Слыхал про ящик Пандоры? — Рэмси смочил языком пересохшие губы.
— Ты имеешь в виду аппаратуру для дальнего зондирования? — Старик, ты что, не понял, твое дело швах. — Он испытующе поглядел на Рэмси. — Это устройство в коробке лишь для того, чтобы замылить глаза капитану. Не знаю как, но… — Ладно, давай завяжем про это, — предложил Рэмси. — Ты… — И я подверг эту штуку испытанию.
— Испытал?
— Ты чертовски упрямый тип, Джонни. Если бы я не… — Начни с начала, — устало сказал Рэмси. — Хочу знать, что ты думаешь про все это.
— Довольно-таки много, — ответил Гарсия и лег поудобней.
Рэмси взял стул и подсел ближе.
— С самого начала, — начал Гарсия, — ты не посвятил меня во все эти тайны с черной коробкой. С твоей стороны это было ошибкой. Любой нормальный электронщик всегда переполнен желанием похвастаться своими цацками перед другими, знающими в этом толк, кто говорит на одном жаргоне с ним. — Уголки губ Гарсии натянула улыбка. — Кстати, ты не употребляешь жаргона.
— И что с того?
— Следовательно, на борту нет никого, кто пользовался бы твоим личным жаргоном.
— И потому ты решил, что я шпион?
Гарсия покачал головой.
— Я никогда не считал тебя шпионом. — Он нахмурился. — Извини. Наверно, я смог бы предотвратить эту твою несчастную стычку с Лесом. Но я все время был уверен, что ты не шпион.
— Откуда такая уверенность?
— Твоя ирония неуместна. — Гарсия поколебался. — К тому же — моя жена, — это двоюродная сестра коммандера Гедсена с «Дельфина». На Геда огромное впечатление произвел один парень по прозвищу Долговязый Джон Рэмси из ПсиБю, который вытащил их из больших неприятностей, когда у них накрылась кислородная система. Он рассказывал, что этот Рэмси на ходу сымпровизировал «вампиры» и проделал эффектные штучки с ангидразой, о чем не писалось в книжках. Он считал, что этот Рэмси спас им всем жизнь. — И отсюда ты решил, что я тот самый Рэмси?
— Гед был чертовски поражен этим Долговязым Джоном Рэмси, кроме одного: он говорил, что рыжий сукин сын действовал всем на нервы своим всезнайством.
— Но в мире полно рыжих… — А как же! — Гарсия покачал головой. — Ты из ПсиБю. И только две вещи на нашей плавучей канализационной трубе интересуют тебя больше всего остального: капитан и черная коробка в твоей каюте. Потому-то я и вскрыл ее.
Рэмси через силу пытался оставаться бесстрастным.
— И?
На лице Гарсии появилась таинственная усмешка. — Там было отдельное записывающее устройство, сопряженное с таймером. Я скопировал четыре из твоих лент и проверил назад по времени, что мы тогда делали.
— И что это тебе показало?
— Когда капитан спал, линии на твоих графиках выравнивались. И это каждый раз.
Рэмси вздрогнул, но не сказал ни слова.
— Но мне надо было главное, основное доказательство. Дважды, когда капитан калечился — когда его ударило током, и когда он счесал кожу на лодыжке — я заметил точное время. Так вот, именно в эти моменты линии графиков на твоих лентах зашкаливали.
Рэмси про себя промотал ленты назад; теперь его тогдашние недоумения объяснились.
— Умно.
— Спасибо, старик. Я тоже так о себе подумал.
— И что это доказывает?
Гарсия поднял брови.
— Это доказывает, что ты записываешь какие-то внутренние реакции капитана. А только одну разновидность парней интересует, что тикает в человеке.
— Ну?
— И это элементарно приписывает тебя к головокопателям.
Рэмси улыбнулся, пусть и невольно. «Ну вот, меня и умыли, — подумал он.
— Хорошо еще, что я в приличной компании».
— Не думаю, что буду тебя выдавать, — сказал Гарсия. — Представление еще до конца не выдохлось. Мне следует помнить, что надо благодарить ПсиБю за одно из самых увлекательных путешествий в своей жизни. — Мне кажется, что ты хочешь вмешаться в действие. — Боже упаси, нет! У меня всегда имеется своя роль. Но одно, старик, я должен сказать. Не стоит подцеплять нашего Сэвви Спарроу на крючок. — Не понял?