Спарроу и Боннетт поднимали дезинфекционный мешок к отливной трубе, расположенной под втянутой боевой рубкой.
— Рэмси, перейди с пультом к дальней переборке. Этот мешок все же пропускает радиацию.
Энсин исполнил приказание, поставив пульт на перила трапа. Оставив Боннетта управляться с лебедкой, командир прошел через дезинфекционную камеру и вернулся уже без костюма. Когда он взглянул на Рэмси, на его лице отражалось беспокойство.
— Джо возвращается?
— Он на пути назад, — ответил Рэмси.
— В идентификационной карте Фосса было сказано, что он католик, — произнес Спарроу. — Спроси Джо, прочитал ли он молитву об усопшем.
Рэмси передал вопрос.
Гарсия, появившийся на входе в тоннель, приостановился.
— Он не мог быть католиком, — произнес он. — Или так, или его убили. Истинный католик никогда не совершит самоубийство.
Спарроу, слышавший слова Гарсии в динамике громкоговорителя, воскликнул от неожиданности:
— Господи Иисусе! Он прав!
Немного подумав, он нажал кнопку нагрудного микрофона.
— Ты прочтешь молитву?
— Когда мы закончим с этим делом, — ответил Гарсия. Закрыв дверь в коридор, он запер ее, зашел в дезинфекционную камеру и вышел уже без костюма.
Боннетт поднялся по центральному трапу, закрепил подъемник на бортовой линии палубы и, вернувшись на нижнюю палубу, стал разматывать шланг дезинфектора. После этого начал опрыскивание.
Спарроу и Гарсия поднялись по трапу и встали рядом с Рэмси.
— В полночь мы поднимемся на поверхность, чтобы совершить погребение, — произнес Спарроу. Он повернулся и вышел через дверь номер один, не глядя на пакет, лежащий на подъемнике.
Рэмси, глядя сверху вниз на суетящегося Боннетта, снова почувствовал себя свидетелем шоу марионеток. «Последний акт, сцена первая».
— Время моей вахты. Пойду на центральный пост, — Гарсия взял у Рэмси портативный пульт управления, с ним спустился по центральному трапу и проскользнул в люк в задней переборке.
Рэмси пошел вслед за ним, у двери обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на одинокий мешок, раскачивающийся в сетке подъемника, — запакованное тело. Повернувшись, он прошел через командный отсек, направился прямо к себе в каюту и сразу же достал записи дистанционного измерителя.
Никаких значительных отклонений!
Он пометил ленты для последующей идентификации и, сложив их под второе дно, лег на койку. Всем телом он ощущал слабые вибрации подводной лодки, казавшейся живым организмом. Ему казалось, что он вписывается в обстановку каюты с ее сетью труб над головой, вентиляционными каналами, трансляторами электронных приборов, встроенными в стену микрофонами и громкоговорителями.
Рэмси засыпал, представляя, что он глубоководная рыба, пытающаяся найти путь к далекой высоте — на поверхность, к свету. Вся загвоздка заключалась в сильном давлении, державшем его в ловушке на глубине, как в тисках.
В полночь они предали океану тело лейтенанта Фосса. Была холодная беззвездная ночь, море катило огромные волны. Гарсия читал молитвы. Рэмси, дрожа, стоял на мостике.
— В руки Твои предаем его душу.
Последний акт, последняя сцена — для лейтенанта Фосса.
А они вернулись домой, в глубину, будто спасаясь с места преступления. Рэмси содрогнулся при виде потустороннего взгляда капитана. Он услышал, как Спарроу читает первую главу из Книги Бытия: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездной, и Дух Божий носился над водою…»
Откуда-то из дальних уголков памяти Рэмси всплыло продолжение: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет».
«Если есть Бог на свете, пусть сделает, что в его силах, для этого храброго парня», — подумал Рэмси. Это была первая молитва, слетевшая с его губ со времен детства. Энсина поразило появившееся жжение в глазах.
«А что, если Гарсия шпион?» — вспомнив голос Гарсии, подумал он.
Эта мысль заставила его поспешить в электронный отсек, чтобы изучить внутренними камерами коридор, в котором произошла диверсия. На камерах был виден только дальний конец отсека реактора. На первый взгляд все было исправно. Рэмси переключился на камеру центрального поста — посмотреть, чем занят Гарсия. Офицер-механик стоял склонившись над поручнями, идущими вдоль левой переборки, побелевшими пальцами вцепившись в них и прислонившись лбом к холодному металлу обшивки.
«Похоже, он нездоров, — подумал Рэмси. — Следует ли мне спуститься и помочь ему?»
Тем временем Гарсия выпрямился и с силой ударил кулаком по стене. В этот момент «Таран» мягко качнуло подводным течением. Гарсия повернулся к приборам, скорректировал отклонение. Рэмси видел, как слезы катятся по его щекам.