Гарсия передал штурвал.
— Ползаем по отмели. Если мы все же вернемся, я поставлю свечку святому Катберту, — произнес Рэмси.
— Нехорошие разговоры ты ведешь, — сказал Боннетт.
— А вы знаете, чем сейчас занимается Восточный Альянс? — спросил Рэмси. — Они приготовили кучу техники на Новой Земле, и когда мы подберемся поближе, они захватят нас, и мы отправимся прямиком в Сибирь на лесоповал.
— Умные парни, — заметил Гарсия.
— Командир собирается привести нас прямиком в сети Восточного Альянса, — продолжал Рэмси. — Мы проведем остаток войны с обритыми головами в лагере для военнопленных, а тем временем они разберут «Таран» на кусочки…
— Закрой свой грязный рот, — оборвал его Гарсия. — Мы собираемся выполнить свое задание. А когда мы встанем в док, я собираюсь с особенным удовольствием набить тебе…
— Достаточно! Сейчас не время ругаться друг с другом! — вступился Боннетт.
— Ты бы не сказал этого, если бы больше знал об этом парне, — взорвался Гарсия. — Супермозг: все знает, все видит, ничего не рассказывает!
— Заткнись, Джо, это приказ, — произнес Боннетт.
Гарсия бросил на Рэмси полный ненависти взгляд, повернулся и вышел из отсека.
— Зачем ты это делаешь, Джонни?
— Что ты имеешь в виду?
— Зачем ты дразнишь Джо?
— Его слишком легко вывести из себя.
Боннетт пристально посмотрел на него.
— Один из способов погубить корабль — испортить моральный климат в экипаже. В этом походе с твоей стороны больше не должно быть подобных высказываний.
— Ты говоришь как старая перечница из Службы безопасности, — ответил Рэмси.
Боннетт изменился в лице.
— Угомонись, Рэмси, на меня это не действует!
«Уже подействовало», — подумал Рэмси.
— Веселое будет представление, когда мы доберемся до Новой Земли. Каждый будет шпионить за своим соседом.
— Откуда ты знаешь, куда мы идем? — стиснул зубы Боннетт. — Тебя же не было здесь, когда командир говорил о месте назначения.
— Я погадал на кофейной гуще, — Рэмси кивнул на ленту графопостроителя глубомера. — Ты не это ищешь?
Боннетт чрезвычайно внимательно рассматривал ленту. Графопостроитель изобразил крутую расщелину.
— Это «что-то новенькое», — сказал Боннетт. — Позови командира.
Рэмси нажал на черную клавишу вызова номер один.
— Поддерживать курс?
— Нет. Четверть мили назад… Сигнал! — Он нажал кнопку вычислителя дальности и выключил двигатель. — Они в восемнадцати милях. На курсе перехвата.
Рэмси повернул штурвал вправо.
— Они слышали нас?
— Ничто не говорит об этом, — разглядывая на экране трубопровод, сказал Боннетт. В полной тишине они шли вдоль берега.
Спарроу вошел в отсек центрального поста.
— Сигнал?
— На курсе 270 градусов, — ответил Боннетт.
— Глубина?
— Плюс-минус четыре сотни футов.
— Вы кое-что забыли, — указывая на запись самописца о глубокой расщелине, произнес Рэмси.
— Спрятаться там? — у Боннетта сорвался голос. — Мы не сможем маневрировать. Прямо над нами будет противник, и они поймают нас.
Палуба потерявшего скорость «Тарана» качнулась влево.
— Малый вперед, — скомандовал Спарроу.
Рэмси осторожно включил двигатель, наблюдая за показаниями эхолота. Внезапно дно под ними исчезло. Ни слова не говоря Рэмси повернул влево штурвал, и они остановились над расщелиной.
— Вниз, — сказал Спарроу.
— А что, если эта щель совсем сузится? — спросил Боннетт. — Мы не сможем выбраться оттуда, не запутавшись в буксирном тросе. Будет…
— Следи за пультом, — приказал Спарроу.
Изображение дна на экране задрожало, а затем исчезло.
— Полный ход. Глубже вниз, Джонни! — командовал Спарроу.
Рэмси почувствовал, как от волнения судорогой свело желудок.
— Стены этой расщелины скрывают наши звуки!
— А если мы в них врежемся, нам этого хватит, — заметил Боннетт.
Спарроу взглянул на счетчик статического давления: 1240 фунтов.
— Каждые пять секунд проходись локатором по стенам.
— А как ты думаешь, что я сейчас делаю? — пробормотал Боннетт.
Спарроу положил Рэмси руку на плечо.
— Помедленнее.
— Скорость?
— Нет, глубина. Выровняй ее.
Рэмси выровнял плоскость носового батокса. Палуба «Тарана» встала горизонтально.
— Один градус вправо, — сказал Боннетт.
Рэмси повернул штурвал.
— Скорость двадцать два узла, — произнес Спарроу. — Если бы мы только могли…
— Два градуса вправо, — сказал Боннетт.
— Уговори ее двигаться чуть быстрее, — попросил Спарроу.