— Почему?
Ее отдадут японцам. Повесят в центре двора. Сделают из нее кисэн и заставят танцевать по вечерам перед уставшими воинами.
Она и не надеялась на доброту капитана и его войска, но забыла о людской подлости — и теперь поплатится за это жизнью или честью. Или и тем, и другим.
Нагиль, должно быть, высмотрел у нее в глазах зарождающуюся панику, потому что побледнел, приподнялся с места, задевая бумаги на столе перед собой — под ними сердито зазвенели клинки, и Йонг вздрогнула.
— Уверяю вас, мы не желаем вам зла, — сказал он, выдохнул это в лицо девушке; пахнуло затхлым дымом, будто он курил. — Несмотря на слова Чун Сока в моем лагере никто не причинит вам вреда, это я могу гарантировать.
— Неужели? — слабо запротестовала Йонг. Нагиль уверенно кивнул.
— Даю слово.
Вновь задребезжали развешанные по периметру комнаты амулеты. Йонг смотрела в лицо Нагилю и совсем ему не верила.
— Тогда почему я не могу вернуться домой? — спросила она шепотом.
Нагиль сел обратно на свой стул и опустил голову.
— Потому что врата закрылись, — наконец, ответил он. — Вы назвали их черной дырой, и сегодня утром она исчезла.
— Каждый раз Бездна открывает глаз в разных местах. Их невозможно предугадать, но наша шаманка может сделать предположение, спросив совета у духов, и тогда мы…
— Остановитесь.
Йонг вскинула руку, прерывая Нагиля. Тот понимающе умолк, сидящий рядом с ним воин завозился на стуле, скованный не то простой неловкостью, не то виной за то, что помочь сейчас не может ничем. Хотя с чего бы ему рваться на помощь какой-то оборванке из другого мира…
Воина звали Вон Бин, это он указал Йонг дорогу к капитану. Он выглядел моложе Чун Сока и сильно моложе Нагиля и пришел на зов своего командира, едва тот позвал. Рассерженный Чун Сок исчез где-то на тренировочном поле позади капитанской казармы, и теперь до Йонг доносились скрип тетивы, свист рассекающих воздух стрел и глухой стук, с которым те впивались в мишень.
Девушка покосилась на воина по правую от себя руку, отметила его краснеющие скулы. Ему и двадцати не было…
— Вон Бин, да? Что-то, конечно, есть в тебе похожее48, — произнесла Йонг, отвлекая себя от нарастающей волны паники, грозящей прорвать все засовы внутри нее и затопить собой каждую клетку тела. Нагиль свел брови к переносице, покосился на Вон Бина и вернул взгляд девушке. — Моя мама с ума сходит по Вон Бину, но он чем старше, тем грубее становится, а мне больше нравятся актеры вроде Ли Мин Хо или… — она не договорила, почувствовав, как собирается во рту густая соленая слюна.
— Госпожа, — позвал ее Нагиль, и Йонг не выдержала: вскинула голову, тут же захлебываясь рыданием, которое сдерживала в себе с самого сумасшедшего вечера. Глаза наполнились слезами, девушка всхлипнула, вся задрожала, ее согнуло над столом, и она заплакала, прижимая руки ко рту. Вместо плача из нее рвался кашель, хрип, Йонг схватилась за грудь, стискивая плотную ткань чогори с чужого плеча.
— К-капитан… — неуверенно начал Вон Бин и был прерван.
Он и Нагиль вышли за дверь, капитан приказал своему воину сторожить комнату, а рыдающей девушке осторожно сказал: «Я найду способ вернуть вас домой, госпожа», — и ушел. Йонг слушала его уверенные шаги по короткому коридору, слушала, как он громогласно позвал Чун Сока. И продолжала плакать, пока не стих шум за стенами казармы, а Чун Сок, оставив стрельбу, не побежал на крик командира.
Когда от рыданий остались только сиплые стоны, Йонг вытерла рукавом чогори глаза, размазала высохшие дорожки от слез, чувствуя, как щиплет скулы. Весь ворот чогори намок, она с недовольством смяла его рукой и тут же бросила затею привести себя в порядок. Плевать. Кто на нее тут посмотрит, если и так все считают ее сумасшедшей?
Чувствуя долгожданное облегчение и тяжесть в груди, Йонг осмотрелась. Вон Бин, должно быть, караулил дверь, зато окно за капитанским столом было свободно, надо только распахнуть ставни. И кинжал под важными бумагами Мун Нагиля как раз сослужит Йонг хорошую службу.
Она вытянула приглянувшееся ей ранее лезвие и медленно поднялась, поглядывая на дверь за спиной. «Надеюсь, в этот раз никакой Нагиль не ждет меня под окнами своей же казармы», — подумала Йонг, осторожно выглядывая во двор сквозь щели в ставнях. В комнате было душно и задымлено, и неизвестно, отчего капитан не открывал окна настежь, чтобы дышать свежим воздухом, а не собственным потом и чужими пыльными руками.
48
Йонг имеет в виду южнокорейского актера Вон Бина, звезду множества фильмов и секс-символа поколения ранних миллениалов