«Вот и проветрится», — мстительно решила Йонг и аккуратно раздвинула ставни кончиком кинжала. Старые доски скрипнули, девушка охнула, заглушая звук, затем воровато оглянулась. Вон Бин за дверью шаркнул ногой; Йонг всхлипнула погромче, поубедительнее, и воин остановился. Отлично, пусть думает, что она все еще рыдает над своей бедной судьбой.
Первичное смущение, что ее все-таки вынудили плакать на глазах у чужих людей, сменилось внутренним торжеством: какими бы смелыми и умелыми ни были воины в Чосоне, на женские слезы они реагировали точно так же, как любые мужчины любого времени — смущались и прятались, пока не минует буря.
Йонг вытащила себя из окна и вывалилась, бросив на землю кинжал. Одна сандалия зацепилась за крючок ставни и осталась висеть там красноречивым сигналом о побеге, но Йонг о ней не побеспокоилась — позже она пожалеет об этом решении.
Девушка встала, пригибаясь к стене казармы, кое-как отряхнула себя и подняла с земли кинжал. Ему нашлось место за поясом, хотя Йонг рассудила, что это не самое выгодное положение для холодного орудия, управляться с которым она не умела. На тренировочном поле было пусто, Йонг осмотрелась, прежде чем рвануть к стоящим метрах в пятидесяти от казармы мишеням — большим круглым крышкам от соломенных коробов, разрисованным краской.
Чун Сок отлично стрелял: многие стрелы попали в «яблочко», и этот факт еще больше испугал бы Йонг, столкнись она с ним прямо сейчас. Но того не было рядом, как не было и других воинов, и путь для девушки был свободен. Она добежала до лагерной ограды, прячась за мишенями и кустарниками можжевельника, окружавшими двор. Куда дальше? В амбар, где ее найдут если не через полчаса, то ближе к вечеру точно? Йонг присмотрела валун, осколок скалы, на которой стоял храм шаманки, и дождалась, когда на главном дворе гостевого дома заголосят громче люди.
Бег с передышками дался ей нелегко — сказывалась и общая усталость, и недосып, и вся эта безобразная ситуация не то с похищением, не то с проникновением в незнакомый мир. Йонг добралась до валуна, никем не замеченная, и присела рядом с ним, кашляя от сухой пыли, поднимающейся с земли. Над оградой по ту сторону росло дерево, его ветви спускались на территорию лагеря, и Йонг смогла, оперевшись о камень, достать руками до одной из них. Подтягиваться она не умела, а потому просто прыгнула, понадеявшись, что ее легкого веса хватит, чтобы вытащить тело за ограду.
Ветка опасно накренилась и захрустела, зашелестела листва, но Йонг, уповая на свою глупость, все-таки вскарабкалась, упираясь ногами в ограду, на дерево. Доползла, жмурясь от колючих листьев, до ствола и упала прямо на землю. Ограда лагеря, высокая и неприступная без посторонней помощи, осталась у нее за спиной. Перед Йонг высился, взбираясь в гору, лес со знакомыми уже соснами.
Когда она осматривала местность у храма, то заметила уходящую вверх узкую тропу на северном склоне. Та вела, должно быть, к черной дыре: Нагиль и Дочери тоже ходили в ту сторону, а вернулись быстрее, чем Йонг успела заволноваться — значит, врата были не так далеко. Как она и предполагала.
Закрыты они или нет, захлопнула ли Бездна свой глаз или Нагиль все-таки соврал ей, Йонг решила, что разберется со всем самостоятельно. Оставаться в лагере, где ее окружали возможные враги, было глупо. Йонг вытащила из-за пояса ворованный кинжал, прижала его к груди, и пошла на север. Спасибо за подсказку, капитан.
Делая всего лишь первый шаг по намеченному маршруту, Йонг отчетливо осознавала: она понятия не имеет, как искать черную дыру, в какую сторону ей идти, если на тропе появится развилка, и приведет ли эта тропа к нужному месту. Допустим, она неплохо ориентировалась на местности — в Пусане, где на каждом углу улиц были указатели во все возможные стороны, где спросить дорогу можно было у любой старушки, а на безлюдных переулках выручал навигатор в телефоне и звонок другу. Здесь же не было ни привычных указателей, ни смартфона — тот остался в сумочке, которую Йонг обронила перед тем, как упасть следом за сонбэ в чертову пропасть.
Ко всему прочему, хотелось есть и пить. И снова тихонечко плакать, чтобы не услышали никакие драконьи воины.
Ничего, подумала девушка, она справится. Она уже улизнула от вездесущего Мун Нагиля и его слепых Когтей, уже шла, стаптывая ногу в одном посоне, и уже решала сама за себя. Что было, в общем-то, неплохим началом.
Поскорее бы только ее смелое приключение закончилось.
Когда солнце перекрасило небо в бледно-розовый, стало ясно, что Йонг заблудилась. Она шла по тропе, останавливаясь, чтобы перевести дух, и ощущала, как воздух становится плотнее и жарче, будто не поднималась выше по склону горы, а спускалась в долину. Девушка невольно вспомнила дракона и его опаляющее дыхание. Не мог же он быть где-то поблизости? Какой дурой надо было оказаться, чтобы сбежать из лагеря, полного людей, и попасть в лапы дракона!