Йонг покосилась на Вонбина, отметила его краснеющие скулы. Ему и двадцати не было…
– Вонбин, да? Что-то, конечно, есть в тебе похожее[28], – произнесла Йонг, отвлекая себя от нарастающей волны паники, грозящей прорвать все заслоны внутри неё и затопить собой каждую клетку тела. Нагиль свёл брови к переносице, покосился на Вонбина и вновь обратил взгляд к Йонг. – Моя мама с ума сходит по Вонбину, но он чем старше, тем грубее становится, а мне больше нравятся актёры вроде Ли Минхо или… – она не договорила, почувствовав, как собирается во рту густая солёная слюна.
– Госпожа, – позвал её Нагиль, и Йонг не выдержала: вскинула голову, тут же захлёбываясь рыданием, которое сдерживала в себе с того самого сумасшедшего вечера. Глаза наполнились слезами, она всхлипнула, вся задрожала, её согнуло над столом, и она заплакала, прижимая руки ко рту. Вместо плача из неё рвался кашель, хрип, Йонг схватилась за грудь, стискивая плотную ткань чужого чогори.
– К-капитан… – неуверенно начал Вонбин и был прерван.
Он и Нагиль вышли за дверь, капитан приказал Вонбину сторожить комнату, а рыдающей Йонг осторожно сказал: «Я найду способ вернуть вас домой, госпожа», – и ушёл. Йонг слышала его уверенные шаги в коротком коридоре, слышала, как он громогласно позвал Чунсока. И продолжала плакать, пока не стих шум за стенами казармы, а Чунсок, оставив стрельбу, не побежал на крик командира.
Когда от рыданий остались только сиплые стоны, Йонг вытерла рукавом чогори глаза, размазала высохшие дорожки от слёз, чувствуя, как щиплет скулы. Весь ворот чогори намок, она с недовольством смяла его рукой и тут же бросила затею привести себя в порядок. Плевать. Кто на неё тут посмотрит, если и так все считают её сумасшедшей?
Чувствуя долгожданное облегчение и тяжесть в груди, Йонг осмотрелась. Вонбин, должно быть, караулил дверь, зато окно за капитанским столом было свободно, надо только распахнуть ставни. И кинжал под важными бумагами Мун Нагиля как раз сослужит Йонг хорошую службу.
Она вытянула лезвие и медленно поднялась, поглядывая на дверь за спиной. «Надеюсь, в этот раз никакой Нагиль не ждёт меня под окнами своей же казармы», – подумала Йонг, осторожно выглядывая во двор сквозь щели в ставнях. В комнате было душно и задымлено, и неизвестно, отчего капитан не открывал окна настежь, чтобы дышать свежим воздухом, а не собственным потом и чужими пыльными руками.
«Вот и проветрится», – мстительно решила Йонг и аккуратно раздвинула ставни кончиком кинжала. Старые доски скрипнули, Йонг охнула, заглушая звук, затем воровато оглянулась. Вонбин за дверью шаркнул ногой; Йонг всхлипнула погромче, поубедительнее, и тот остановился. Отлично, пусть думает, что она всё ещё рыдает над своей бедной судьбой.
Первоначальное смущение, что её всё-таки вынудили плакать на глазах у чужих людей, сменилось внутренним торжеством: какими бы смелыми и умелыми ни были воины в Чосоне, на женские слёзы они реагировали точно так же, как любые мужчины любого времени – смущались и прятались, пока не минует буря.
Йонг вытащила себя из окна и вывалилась, бросив на землю кинжал. Одна сандалия зацепилась за крючок ставни и осталась висеть там красноречивым сигналом о побеге, но Йонг о ней не побеспокоилась.
Она встала, пригибаясь к стене казармы, кое-как отряхнула себя и подняла с земли кинжал. Ему нашлось место за поясом, хотя Йонг рассудила, что это не самое выгодное положение для холодного орудия, управляться с которым она не умела. На тренировочном поле было пусто, Йонг осмотрелась, прежде чем рвануть к стоящим метрах в пятидесяти от казармы мишеням – большим круглым крышкам от соломенных коробов, разрисованным краской.
Чунсок отлично стрелял: многие стрелы попали в яблочко, и этот факт ещё больше испугал бы Йонг, столкнись она с ним прямо сейчас. Но того не было рядом, как не было и других воинов, и путь для неё был свободен. Она добежала до лагерной ограды, прячась за мишенями и кустарниками можжевельника, окружавшими двор. Куда дальше? В амбар, где её найдут если не через полчаса, то ближе к вечеру точно? Йонг присмотрела валун, осколок скалы, на которой стоял храм шаманки, и дождалась, когда на главном дворе гостевого дома громче заголосят люди.
Бег с передышками дался ей нелегко – сказывались и общая усталость, и отсутствие одной сандалии, и недосып, и вся эта безобразная ситуация не то с похищением, не то с проникновением в незнакомый мир. Йонг добралась до валуна, никем не замеченная, и присела рядом с ним, кашляя от сухой пыли, поднимающейся с земли. Над оградой по ту сторону росло дерево, его ветви спускались на территорию лагеря, и Йонг смогла, оперевшись о камень, достать руками до одной из них. Подтягиваться она не умела, а потому просто прыгнула, понадеявшись, что её сил хватит, чтобы вытащить тело за ограду.
28
Южнокорейский актёр, звезда множества фильмов и секс-символ поколения ранних миллениалов.