— Ой! Да подожди, Маш! — отмахнулась она от подруги. — Скажите, пожалуйста, а вы случайно не знаете, чем кормят механического питомца?
И указала хозяину лавки на Трешку, который выглядел совсем вялым, еле плетясь за девушками по улицам города и спотыкаясь на каждом шагу. Маленький крысомус приспустил очки на длинный нос и перегнулся через прилавок, разглядывая трехногое создание.
— Зефиром, — пожал он плечами. — Чем же еще?
— Ааа… Простите, мы просто не местные, — замялась девушка. — Зиро-эфиром, да? А как им кормить? И где брать?
Красноречивый взгляд торговца яснее ясного говорил, что таких дур он еще не видывал. Тем не менее, с тяжелым вздохом крысомус достал из ящика и поставил на стол маленький пузырек. Пустой.
— Пять серебра. Берете?
— Эмм… — по расценкам в предыдущих лавках Лерочка уже успела понять, что это дороговато.
Ее гребешок, например, стоил четыре серебра. А тут пустой пузырек.
— В нем уже есть зефир? — на всякий случай уточнила она.
— Да. Берете?
— Беру, — со вздохом ответила девушка и полезла в кошель. — Только покормите его при нас сами, хорошо?
Торговец удивился, но послушно взял в руки пузырек, присвистнул и бросил его Трешке. Хлоп! Пасть захлопнулась с невероятной ловкостью, проглотив склянку. Трешка радостно встряхнулся и бросился под ноги Лерочке, едва не сбив ее с ног. Он не просто оживился, но и заметно посветлел, засияв на солнце красивым медным оттенком.
— Ой! Спасибо вам! Спасибо! — это девушка кричала уже снаружи, куда ее вытащила нетерпеливая Машка, отчитывая за транжирство.
А перед следующей лавкой в восхищении застыли обе девушки. Лерочка потрясенно разглядывала витрину с тканями. Струился и переливался алый шелк, трепетал водной гладью атлас, черный бархат укутывал ночью. Ткани в причудливых складках веером переходили от насыщенных оттенков до бледных, бесконечно нежных тонов. А еще отрезы шелковых лент, пена из белоснежных кружев, россыпи карамельных пуговиц, пирамиды из разноцветных клубков шерсти, горы застежек… А на соседней витрине на проволочных манекенах были выставлены готовые платья. Да еще какие! Там уже зависала Машка, захлебываясь слюнями. Белоснежное манто с оторочкой из черной норки; воздушное розовое кисейное платье на обруче и с корсетом, расшитом серебряной нитью; строгий наряд с белой шелковой рубашкой под горлышко и кожаным корсетом и шерстяной юбкой, расшитой карманами и заклепками; еще одно платье шоколадного оттенка из шелка и кожи, полностью на шнуровке, с игривым голубым бантом сзади на пышной оборочной юбке… Но все внимание Машки было приковано к центральному манекену. Багровое, даже пурпурное атласное платье, с рукавами в три четверти, открытыми плечами, с пышной юбкой в несколько слоев, прихваченное у талии строгим черным корсетом, расшитое золотистыми кружевами… Да, это платье было воистину королевским… Оно походило на прекрасную розу в золотой оправе кружев…
— Хочу… — простонала Машка, бессильно царапая пальцами стекло витрины.
— С ума сошла? Ну куда ты в таком?
— На бал!.. Хочу!
— Да кто тебя на бал пустит! Нет!
Но было поздно. Машка ворвалась внутрь лавки. Там, на всем этом модном великолепии, восседала очаровательная старушка, похожая на мультяшную Чебурашку. Она была карликовой, розовой, с большими кроличьими ушами, поникшими вниз, двумя торчащими наружу зубами, трогательными красными глазками в оправе синих очков, а на лысой макушке у нее торчали три волосинки. Да, именно три. Ровно три. И ни на одну больше.
— Голубушки, что желаете? Померить, заказать, пошить? — она с готовностью выпрыснула из-за прилавка и забегала вокруг девушек.