И с каждым шагом тревожное чувство делалось меньше. Ветер утих, кругом царила безмятежность, и птицы щебетали как-то по-особому звонко. Солнечные лучи стекали с зеленых ветвей расплавленным золотом, и все вместе наполняло душу отрадой, словно наконец-то достигнуты те берега, где уже не будет ни войны, ни крови, ни боли, а только беспечальная радость и покой. Как на Островах Блаженных, о которых сэвейги успели наслушаться от местных.
Ветви впереди поднялись будто сами собой, открывая поляну. Под раскидистым ореховым кустом блестела вода – источник, круглый, будто чаша в земле, был выложен гладкими серыми камнями, которые в одном месте оставляли выход для ручья, убегавшего куда-то вниз по склону. Фьялли уже знали это место – они успели здесь побывать, осматривая местность, и могли бы догадаться, что находятся уже недалеко от бруга Айлестар.
Но об этом никто сейчас не думал. Ибо возле источника сидела на траве девушка такой красоты, что у каждого из видевших ее захватило дух. Стройная, в плотно облегающем платье из зеленого, как молодая трава, шелка, которое оставляло обнаженными руки, с длинными и густыми светлыми волосами, с правильными чертами лица, с черными бровями и ресницами, она, казалось, составляла одно целое с поляной, источником, солнечными лучами. Девушка расчесывала волосы золоченым гребнем искусной работы и смотрелась в воду, как в зеркало.
На фьяллей она поначалу не обратила внимания, давая им время похлопать глазами и ущипнуть себя в попытке проснуться. Наконец она подняла глаза… и сразу встретила взгляд Торварда, который стоял в трех шагах от нее. Твердый и умный взор ее серых глаз, словно проник ему в душу, и он переменился в лице.
Примерно этого он и ожидал. Перед ним было существо Иного мира – совсем не похожее на Дагейду, но одной с ней природы. Насколько милее была приветливая, изобильная, теплая и зеленая земля Клионна, чем гранитные скалы Медного Леса, поросшие ельником, мхами и сизыми лишайниками, настолько прекраснее Дагейды был здешний дух – но это дух, а не живой человек, и ничего хорошего от него ожидать не приходится.
И духи никогда не показываются на глаза смертным просто так. Раз она вышла ему навстречу из своего загадочного мира, который всегда рядом и всегда недостижимо далек, значит, чего-то от него хочет.
– Кто ты такая? – спросил Торвард.
Взгляд красавицы неуловимо изменился: похоже, она не ожидала, что он так быстро придет в себя. И последовал ответ, уж точно рассчитанный на то, чтобы повергнуть собеседника в глубокое молчаливое изумление:
– Я – любовь Торварда сына Торбранда и пришла сюда, чтобы встретиться с ним.
Торвард усмехнулся, однако постарался подавить ухмылку, которая могла бы местному божеству показаться дерзостью (каковой, впрочем, и являлась). Отличаясь порядочной любвеобильностью, он в разные времена имел множество близких подруг в самых разных концах Морского Пути и западных островов, но ни одна женщина еще не причисляла себя к его возлюбленным до того, как они хотя бы впервые увидятся! Такое убеждение любой другой женщины показалось бы нахальством, но девушка у источника была так хороша, что Торвард, мгновение подумав, не обнаружил в себе охоты отрекаться от такой «любви».
– Ну, дело хорошее. – Он улыбнулся. – Правда, не помню, чтобы назначал тебе здесь свидание, но почему бы и нет?
– Нет, конунг, ты должен сказать не это! – взмолился Хавган, не торопясь переводить его ответ. – Ты должен спросить, откуда она тебя знает.
– Да иди ты лесом! – отмахнулся Торвард. – Кто ж меня тут не знает – я тут один такой! А я тебя уже послушал один раз, там, на Снатхе, когда мы нашу рыжую норну в первый раз на дороге встретили. Ты мне, хрен с ушами, тоже подсказывал, чего говорить, – и я чуть под курган не загремел от этой беседы. Дай уж я сам поговорю. Переводи знай.
– Но ты должен еще спросить, откуда она, разве ты не хочешь этого знать?
– Хочу. Спроси.
– Я из страны, где царит лишь одна правда, где нет ни старости, ни дряхлости, ни печали, ни горести, – ответила на это девушка.
– Ну, это я и сам понял, – усмехнулся Торвард. – Вот если бы она сказал, что из во-он той деревни, что справа от вон того холма, тогда я бы удивился.
– Спроси, последует ли она за тобой.
– Так она уже сказала, что ради меня и пришла. Зачем десять раз про одно и то же?
– Но если ты не скажешь все, что положено, ваш союз не будет иметь силы!
– Союз? – Торвард поднял бровь. – А мы заключаем союз? Пока я слышал только про любовь. В союзе обе стороны какую-то выгоду получают. Какую выгоду любому из местных может принести дружба со мной, и так дураку ясно. А вот что мне может дать она? Спроси-ка у нее, что она мне предлагает?
– Что я тебе предлагаю? – теперь уже девушка удивилась, когда Хавган, страдая от упрямого невежества конунга фьяллей, перевел ей вопрос. – Я предлагаю тебе свою любовь. А ты в обмен на этот дар должен пообещать мне, что исполнишь любую мою просьбу и дашь мне все, что я только попрошу.
– Ищите дураков! – насмешливо отозвался Торвард. – Да мало ли чего она попросит! А я сюда не дары раздавать явился! И любовь я не покупаю – не урод кривой какой-нибудь, слава Фрейру! Пошли с нами, а там посмотрим.
С этими словами он шагнул к деве, схватил ее за руку и поднял с травы. На ее лице отразилось изумление и возмущение: за всю свою жизнь она и подумать не могла, что кто-то станет обращаться с ней подобным образом! А Торварда и это выражение на лице незнакомки, и тепло ее руки вполне убедили, что перед ним все-таки не видение и не оборотень, а просто девушка – хотя и очень красивая.
– Ты не смеешь! – воскликнула она и попыталась вырвать руку.
– Сама пришла, я тебя не звал! – ответил Торвард, не дождавшись перевода, поскольку и так понял, что она хотела ему сказать. – Можешь превратиться в белую телку и меня забодать – давай, пробуй. Попробовала уже одна такая! А не можешь – пошли со мной, и нечего тут выделываться, сама напросилась.
Девушка снова попыталась вырваться, но ни в белую телку, ни во что-то другое превращаться не стала. Одолевая ее сопротивление, Торвард сделал несколько шагов, потом вдруг засмеялся, обхватил ее за талию, забросил себе на плечо и пошел. Хирдманы вокруг хохотали, девушка сначала билась, но Торвард крепко хлопнул ее разок по заду, и она сразу унялась – видно, поняла, что богиня или сида в таком положении выглядит донельзя глупо, смешно и ничуть не величественно. А Торвард спокойно шел по тропе, словно не замечая веса своей добычи. Фьялли вокруг оживленно переговаривались, смеялись, обсуждая происшествие и строя разные предположения. Хавган в полуобморочном состоянии брел позади всех. Он знал множество сказаний, которые начинались встречей короля и прекрасной загадочной девы возле источника, но ни в одном из них действие не развивалось таким диким образом!
Видно, Торвард конунг уже усвоил, что, пытаясь подстраиваться под обычаи уладов, он сам себя делает дураком, как в случае с Тейне-Де. Теперь он предпочитал местные традиции прогибать под себя, даже если для этого их придется вывернуть наизнанку.
А его самого это происшествие так развеселило, что он даже стал насвистывать на ходу. Его не оставляло ощущение, что в лице этой девы, кем бы она ни была, к нему явилась богиня этого острова. И, заполучив это неуловимое создание в руки, он намеревался извлечь из этого все, что только возможно.
И его добыча была оценена по достоинству. Сопровождаемый изумленным гулом сэвейгов и уладов, Торвард вошел в башню и, сняв с плеча свою пленницу, поставил на ноги. Даохан, сидевший здесь со своими людьми в ожидании вечернего пира, вскочил, не веря своим глазам.
– Где ты ее нашел? – воскликнул он, позабыв поприветствовать союзника, что уже показывало, в какое глубокое изумление его повергла эта встреча.
Девушка, довольно долго провисевшая на плече Торварда в неудобном положении вниз головой, сейчас закрывала лицо руками, борясь с головокружением, и не могла стоять, так что Торварду пришлось снова подхватить ее и посадить на Миадову лежанку. Однако Даохан узнал ее с первого взгляда.