– Также она принесла и другие известия. Белоплащников на равнине Алмот набирается тысяч пять, по-видимому.
– Эти растрекля… – заворчал Уно. – Ой, прошу прощения, Айз Седай. Это, должно быть, половина их наличных сил. Прежде они никогда не собирали так много воинов в одно место.
– Тогда, полагаю, все сторонники Ранда на равнине перебиты или рассеяны, – пробормотал Перрин. – Или скоро будут. Морейн, вы были правы.
Не нравилось Перрину размышлять о белоплащниках. Он вообще не любил Детей Света.
– В этом-то и странность, – сказала Морейн. – Или, точнее, одна ее часть. Дети Света заявляют, что их цель – установить мир, в этом ничего необычного для них нет. Необычно вот что: стараясь вытеснить тарабонцев и доманийцев обратно в границы их собственных земель, они еще ни разу не двинули войска против тех, кто выступает в поддержку Дракона.
Мин удивленно воскликнула:
– Точно? Она уверена в этом? Не похоже на тех белоплащников, о которых мне доводилось слышать.
– Вряд ли на равнине осталось много прок… э-э… много Лудильщиков, – заметил Уно. Голос его чуть ли не скрипел от напряжения – ему немалых усилий стоило следить за своим языком в присутствии Айз Седай. А живой его глаз сердито щурился, став таким же недобрым, как и нарисованное око. – Им не по нраву оставаться там, где пахнет бедой, особенно там, где идут сражения. И вряд ли их там достаточно, чтобы все увидеть.
– Для моих целей – достаточно, – твердо заявила Морейн. – Большинство Лудильщиков ушло, но кое-кто остался, раз я попросила. И Лея совершенно уверена в том, что мне рассказала. Да, Чада захватили кое-кого из преданных Дракону – там, где тех было совсем мало. Но хоть белоплащники и заявляют во всеуслышание, что низвергнут этого Лжедракона, хоть и отрядили тысячу воинов, якобы исключительно ради того, чтобы выследить его, – они избегают каких бы то ни было столкновений с любым отрядом преданных Дракону людей, если их более полусотни. Не явным образом, понятно, но всегда случается какая-то заминка или что-то другое, и преследуемым удается ускользнуть.
– Тогда Ранд может отправиться к ним, раз ему так этого хочется. – Лойал неуверенно заморгал, глядя на Айз Седай. Всем в лагере было известно о ее спорах с Рандом. – Колесо сплетает путь для него.
Уно и Лан одновременно раскрыли рот, намереваясь что-то сказать, но шайнарец уступил, отвесив легкий поклон.
– Больше похоже, – заметил Страж, – на какую-то хитрую затею белоплащников, хотя испепели меня Свет, если я понимаю, в чем она состоит. Однако, если белоплащники преподнесут мне подарок, я стану искать запрятанную в нем отравленную иглу.
Уно угрюмо кивнул.
– Кроме того, – добавил Лан, – доманийцы и тарабонцы продолжают истреблять преданных Дракону столь же безжалостно, как убивают друг друга.
– Есть еще одно обстоятельство, – сказала Морейн. – В деревнях, мимо которых проезжали фургоны госпожи Леи, погибло трое молодых людей.
Перрин приметил, как у Лана дрогнуло веко; для Стража это был столь же яркий знак удивления, как для другого – вскрик. Лан явно не ожидал, что Морейн станет об этом рассказывать. Но она продолжила свою речь:
– Один был отравлен, двое пали от ножа. Причем ни в первом случае, ни в двух других никто не смог бы подобраться к ним, оставшись незамеченным. – Айз Седай глядела на пляску пламени. – Все трое погибших рост имели выше среднего, а глаза у них были светлые. Светлые глаза – редкость на равнине Алмот, так что, думаю, крайне некстати сейчас появляться там высокому юноше со светлыми глазами.
– Как? – спросил Перрин. – Как их убили, если никто не мог подобраться к ним?
– У Темного есть убийцы, которых ты не заметишь, пока не станет слишком поздно, – тихо пояснил Лан.
– Бездушные, – содрогнулся Уно. – Никогда прежде не слышал ни об одном из таких к югу от Пограничных земель.
– Хватит болтать об этом, – твердо сказала Морейн.
На языке у Перрина вертелись вопросы: «Во имя Света, что такое эти Бездушные? Они на троллоков похожи или на Исчезающих? Или на что?» – но он оставил их невысказанными. Раз уж Морейн решила, что о чем-либо сказано было достаточно, она больше не станет об этом говорить. А когда помалкивает она, рот Лана хоть железным ломом раздвигай, толку не будет. Шайнарцы тоже поступали согласно ее воле. Никому не хочется сердить Айз Седай.