Борей приблизился.
— Алияс, пора проснуться. Твои мечты и надежды погубят тебя.
Светлый не реагировал, глядя в никуда.
— Разве тебе больше незачем жить?
— Разве есть?
Борей встал напротив так, чтобы видеть голубые глаза, полные невыразимой тоски.
— Ради множества существ, населяющих Нагорья. Ты нужен драконам и драко. Они не представляют другой жизни, кроме той, что подарил ты. Ты — правитель и жрец, ты столп, вокруг которого вертится вся их жизнь. Их новая прекрасная жизнь.
— Я — эльф, — слабым голосом откликнулся Алияс, — просто эльф.
Борей не торопился говорить.
— И это тоже. Очень умный, сильный и храбрый эльф, не побоявшийся взвалить на свои плечи судьбу одного холодного мира.
— Я был дураком.
— Ты всегда был благороден и сострадателен, именно это, и ничто другое, не позволило тебе пройти мимо чужих бед.
Алияс тяжело вздохнул.
— Да. Но я всегда думал, что буду не один.
— Ты не один, — уверенно прозвучали слова Борея.
Его серые глаза смотрели с пониманием. Он знал, сколько забот лежит на хрупких плечах. И сколько боли на сердце.
— Я не смогу без него.
— Сможешь.
— Это невыносимо. — Голос и лицо Светлого дрогнули в муке.
— Время вылечит все раны.
— Их слишком много.
— У нас… — Борей не отрывал взгляд, — много времени.
— Но у меня нет на это сил, — взвизгнул Алияс, задыхаясь. Слёзы зазвенели в голосе.
— Они есть у меня.
Алияс замотал головой, то ли не веря, то ли не желая верить.
— Ты будешь поддерживать всех своих подопечных, — медленно и уверенно говорил Борей, — потому что ты знаешь, что долг это не просто красивое слово ради пустых идей. Для Нагорий твой долг — это жизни тысяч. Сильных и слабых, одиноких и нет. Разве не мучаются и не будут мучиться от одиночества те, кто никогда не сумеет отыскать пару? А если найдут и не смогут подарить новую жизнь?
Слова эфира выворачивали душу.
— Помнишь эд-ора и Кирину?
Конечно. Алияс помнил их всех. Всех, кого обвенчал вечностью. Всех, кому помог воплотить своё продолжение.
— Ты, как никто другой, знаешь об одиночестве и ты не позволишь другим страдать.
— Но это несправедливо!
В этот момент Алияс не чувствовал себя великим регент-правителем и почитаемым жрецом. Он был самым обычным эльфом, гневающимся на несправедливую судьбу.
— Да, Алияс, несправедливо. Но жизнь не останавливается, несмотря ни на что.
Слёзы стекали по щекам бесконечным потоком.
— Я хочу умереть.
— Я тебе не позволю. — Борей подхватил Алияса, когда тот сполз с кресла на пол, раздавленный и побеждённый.
Сколько бы он не верил и не просил у духов вернуть его пару, всё давно было кончено. Давным-давно. Только он всегда отказывался принимать истину, ища в любимых глазах воспоминания о былом. Но жёлтые глаза были пусты, они никогда не видели земель Тихого Омута и никогда не любили скромного учителя истории.
Разве смог бы Шайс удержать себя дважды, сжимая эльфа в своих объятьях, будь они всё ещё суждены друг другу? Он не смог сделать этого в первый раз, будучи умудрённым опытом и закалённым летами драконом, но с лёгкостью оттолкнул его, будучи подростком, обуреваемым страстями и желаниями.
Разве смог бы он покинуть Нагорья, когда они, казалось, лучше узнали друг друга? И ведь Алиясу чудилось, что они всё так же прекрасно понимают друг друга, словно созданы один для другого…
Они не пара, — признал наконец Алияс, кроша своё сердце на мелкие-мелкие кусочки, рыдая на груди друга.
========== После ==========
Дорога до Сильёна оказалась не близкой. Покинув Нагорья, Шайс направился прямиком в столицу. Он никогда нигде не бывал и воодушевлённо решил начать с самого сердца Империи. Была у него и вторая, более весомая причина выбрать Сильён своим первым пунктом назначения.
Борей сдержал слово и помог выбраться за пределы магического щита. Правда, и плата за это для обоих была немаленькой — древняя магия потребовала огромное количество энергии, и потому, направляясь прочь от Нагорий, Шайс чувствовал себя опустошённым. Сердце согревало то, что и Борею пришлось пожертвовать немалой долей магических сил, а может, даже и большей.
Он достигнет Сильёна и выполнит поручение — оставаться должным элементалю до конца времён он не имел никакого желания
Вторая форма, дарившая крылья и способная в считанные дни доставить в город, оказалась временно недоступной, но Шайс не отчаивался, возбуждённый побегом. Смакуя мысль о том, как мать узнает, что он обошёл её волю, а затем представляя, как она сообщит «ужасное известие» его драгоценной Паре, он бодро шагал по утоптанной дороге, позвякивая золотыми монетами — небольшой запас, прихваченный из своей, пока ещё скудной сокровищницы, и шпорами любимых сапог.
Сердце наполнялось радостным ликованием, когда дракон вдыхал аромат свободы, оглядывая степное раздолье невиданных ранее земель. Вдалеке темнела кромка леса. Она тянулась бесконечной полосой, продолжая горизонт.
Какие приключения поджидают его там, впереди? Шайс ускорил шаг, стремясь поскорее встретиться со своей судьбой.
***
После исчезновения дракона время для Алияса словно остановилось. Жизнь перестала иметь всякий смысл. Желание не двигаться, не видеть, не слышать, не дышать стало непреодолимым. Если бы не Борей и личный секретарь, Алияс, пожалуй, и правда бы замер и забыл, что движение неотделимо от существования.
Увы, с уходом Шайса он не перестал быть регентом и жрецом. Дела требовали рассмотрения, драконы и драко ждали подарка новой жизни. Избежать этого не было никакой возможности — элементаль и юный помощник зорко следили за тем, чтобы Алияс не оставался один, поддаваясь унынию и завязая в собственной депрессии всё глубже.
Борей решил, что Фиор восхищается Инисом Иврисом достаточно сильно, чтобы тот явился ему в двуногом образе, представившись защитником и сообщил, что его обожаемому правителю очень плохо. Его предали.
Большего Борей не сказал, да это и не требовалось, Фиор был поражён и бросил все силы на то, чтобы оказаться достойной поддержкой регента в тяжёлое время.
Элементаль не догадывался, что наблюдательный секретарь давно пришёл к тому же выводу — с Инисом Иврисом что-то происходило. Что-то ужасное.
Предательство объясняло многое. Должно быть, потрясение оказалось слишком сильным, сломив регента. Инис Иврис поднял драко из пепла, подарив им новый мир, и теперь Фиор сделает всё, чтобы помочь обожаемому правителю пережить удар.
Сам Алияс едва ли замечал происходившее вокруг. Для него всё выглядело одним невероятно медленным сном, из которого его то и дело дёргали, говоря что он должен делать: куда идти, что прочитать, где поставить подпись. И он делал, не имея сил противиться. Делал потому что было нужно. Об этом с неумолимым постоянством ему напоминал Борей. Снова и снова.
Он никогда не спорил с элементлем, понимая, что тот прав. Просто с недавних пор обыденные дела легли неподъёмной ношей. То, с чем он легко справлялся, вдруг стало поистине устрашающим, непосильным.
Алияс внял предложению Борея оставить преподавание в академии. Вместо этого элементаль предложил выбрать одну из школ драко в Нижнем городе, и эльф с облегчением уступил, поняв, что не придётся возвращаться туда, где всё напоминало ему о чёрном драконе.