- Кто первый хочет рассказать стих? - спросил учитель, пока я тревожно высматривала детей. - Злата тут же подняла руку.
- О! Ну, давайте! - послышался потеплевший голос преподавателя. - Я прямо сяду и приготовлюсь слушать! Можете начинать, Злата!
И Злата начала! Прямо как мы учили! С интонацией! Я стояла за зеркалом, подсказывая ей и нервничая так, словно от этого зависит все.
Кое-как, почти не сбившись, с горем пополам мы дошли до финала. Финальный аккорд,катарсис, и… тишина. Потом послышалось покашливание преподавателя, а следом взорвался родительский чат… Что такое? Что не так?
Глава 42
Дьявол создал родительские чаты, искусил слабоумных и блаженных писать в них о наболевшем. Но раньше мне так не казалось. Мне казалось, что это – крайне полезные ресурсы, откуда можно почерпнуть много важных сведений.
То, что со стишком что-то не так, стало понятно, когда драконы занервничали всем чатом. «Вы это слышали! Какой ужас!», - шептались сообщения. «Я заткнула своему ребенку уши! Ему еще рано знать о таком!», - негодовала одна мамаша.
О чем таком?!
Первым подал голос преподаватель. Он прокашлялся, поправил очки, утер платочком бисеринки пота, выдал протяжную: «Эээ!» и тут же умолк.
Прошло еще с минуту, как преподаватель предпринял попытку вернуться в наш мир из глубокой степени обалдения.
- Мы учили стихотворение вместе с мамой! – гордо произнесла Злата. – И с дядей Альвером!
Дрова, спички, керосин, жидкость для розжига! Гори чужая контора!
- Так! Что не так со стихотворением? – спросила я, понимая, что кроме преподавателя никто мне не ответит на этот вопрос.
- Со стихотворением все в порядке. Не в порядке с произношением. И, видимо, не в порядке я дядей Альвером. Вы же – не дракон, я правильно понимаю? - заметил учитель, снова утирая пот со лба.
- Что не так?! – сощурилась я, садясь на место Златы в кресло. Дочку я посадила на колени и обняла.
- Вы вообще не должны присутствовать на занятиях! – фыркнул Кляузиус. – На занятиях присутствуют только дети! Я вас еще не вызывал!
- Считайте, что я сыграла на опережение! – ехидно ответила я. – А теперь объясните что не так?
- Если быть точным и непредвзятым, то в стихотворении дракон предлагал сделать с камнем то, что в первую брачную ночь делают молодожены. А потом выбросить его, как гадкое непотребство. И с облачком, и с солнышком, и со всем, что встречалось в стихотворении дракон, предлагал немедленно согрешить разными способами!
- Мы учили стихотворение вместе с мамой целый день! – гордо повторила Злата. – Нам помогал дядя Альвер!
Вот тут чатам стало совсем плохо. Я даже положила сверху на телефон подушку.
- Тут дело в глаголе любить и … любить по-другому! Они имеют незначительные различия в произношении. В первом случает там слышится буква «х», во втором она не произносится, зато «р-р-р» более раскатистое, - снова произнес преподаватель. – К сожалению, я не могу поставить вам отличную оценку. Ставлю удовлетворительно. За старания! В следующий раз попрошу быть внимательной…
- Что это значит! – возмутилась я, – У нас в семье нет тех, кто говорит на драконьем языке! Для меня вообще ваши … Хырррыыхыр - сосед – курильщик прокашливается и мотоцикл под окном заводится!
- Хыр-р-р-р! – прорычала Злата, обижаясь.
- Исправляю на неудовлетворительно! – обиженным голосом выдал Кляузиус. – За оскорбление преподавателя. Это ж надо! Сначала мать оскорбила почётного преподавателя, потом дочь! Ужас какой! К тому же я слышал, как вам подсказывали!
- Кто?! – возмущенно спросила я, осматривая квартиру на предмет завалявшегося там дракона.
- Не знаю, кто – то до сих пор рычит на заднем фоне! Я что? Не слышу? – истеричным голосом обиженного специалиста выдал Кляузиус.
- Это не рычит! Это холодильник на помойку просится! – возмутилась я, обнимая расстроенную дочь и слушая утробное дребезжание.
- Так передайте вашему холодильнику, чтобы не подсказывал! К тому же я слышу, как он не про помойку и не просится! Он повторяет про облако! - прокашлялся Кляузиус.
Ну, про облако, так про облако.
- Так что вам следует подумать над своим поведением! – обижено – дребезжащим голосом заметил преподаватель, что-то отмечая в журнале.
- Так! Одну минутку. Сейчас выйду из афига, и зайду к вам! – послышался голос, а я увидела, как волшебное окошечко увеличивается. Рядом с зевающим Вивернелем вырисовывается силуэт. И вырисовывается он из шкафа.
Глава 43
- Уважаемый , Кляузиус! – послышался свирепый голос, а я впервые видела его таким. Нет, я уже видела его ярость, злость, глаза, полыхающие пламенем, но сейчас мне казалось даже хорошо, что у нас обучение дистанционное.
- А! Альвер Эберхарт! – прокашлялся преподаватель, протирая очки. – Вы что-то хотели сказать?
- Погодите! Девочка весь вечер учила стихотворение! Она старалась! Она забыла про игры, про прочие приятные для ребенка вещи, уча стих, который вы задали. И вы ставите ей столько же, сколько ставят лентяю, который один раз открыл учебник, запомнил два слова, и снова закрыл его? – возмутился Альвер.
- Я не вижу достаточно старания! – произнес Кляузиус. – Если бы девочка проявила старание, то такое позорной ошибки не было бы!
- Это вы просто привыкли, что дети свободно разговаривают на драконьем языке! - прорычал Альвер. – Что они уже приходят в Академию, умея читать и писать на драконьем! Мне кажется, что за это время вы уже разучились учить и объяснять! Почему учить драконий язык с ребенком должны родители, а деньги платят вам! За что? За то, что вы бегло расскажите про правила, ткнете в учебник «выучить вот это, прочитать вот это и…»
- Что вы такое говорите?! – зашелся от возмущения преподаватель.
- Для девочки это была первая в ее жизни оценка! Первая! – прорычал Альвер. – И сразу тройка! На тебе!
- Насколько выучила, настолько и получила! И я не считаю, что оценка – это трагедия! Она может ее исправить! – заметил Кляузиус, глядя недовольным взглядом на Альвера.
«Дай ему папа!», - увидела я сияющее лицо Вивернеля. – «Врежь ему по самооценке!».
- Я сейчас брошу все, прилечу в Академию и исправлю оценку! – заметил Альвер, явно куда-то засобиравшись. – Или вы не знаете, что случается с драконами, когда случаются подобные ситуации. Особенно в таком молодом возрасте!
Неужели он и правда полетит в Академию! Это чтобы заступиться за Злату?
Малышка хныкала на руках, а я утешала ее словами, что оценка – это пустяк, ерунда, что это просто циферка, которая ничего не значит. И никто ее ругать за плохую оценку не собирается. Ни в коем случае.
- Не надо, не плач,- прошептала я, видя, как глаза Златы наполнились слезами. – Давай мы сделаем вид, что это оценки не было! И дядя ничего не говорил!
- Замолчи! – рыкнул Альвер, сверкнув глазами уже на меня. – Сейчас же!
Злата заревела так, что, казалось, соседи сбегутся заколачивать нам дверь. Я не понимала, что происходит. Что я не так сказала?
«О, богиня! Разве можно такое говорить ребенку?» - взорвался чат.
«Я бы никогда не сказала такого своему сыну!».
«Как ребенку жить после этих слов! Я бы уже давно потеребил органы опеки, чтобы они занялись этой семейкой!», - недоумевала я, читая сообщения. Они сыпались, как из рога изобилия. Одно возмущенней другого.
Что я не так сделала? Что я не так сказала? Кто-нибудь мне объяснит?
Глава 44
Пока драконы обещали потеребить всякие органы, я искренне недоумевала, в чем дело?
- Злата, - прошептала я, целуя в висок дочку.
- Так! – послышался старческий кашель и знакомый голос ректора. – Я здесь! В чем дело?
Поверх всех окошечек расползалось одно единственное. Ректорское. Руки, покрытые чешуей, лежали на бумагах. Сам же ректор «плавал». Он как бы пытался оставаться человеком, но в то же время черты лица его расплывались, появлялась чешуя, морда вытягивалась. В этот момент ректор брал маленькую дымящуюся кружечку. Это напоминало крокодила, изволившего сербнуть чаем. Пасть тут же превращалась в рот, чтобы он мог сделать глоток, и все повторялось заново.