— Два момента. Во-первых, Стивен умер. Во-вторых, ты хочешь сказать, что мы сейчас улетели из Заира за тридевять земель в очень важный для меня момент, только для того, чтобы ты сказал, что вспомнил, что проклятие с меня не снять?
Не кричать, не брызгать слюной, как иногда поступали члены совета – слишком эмоциональные, подверженные страстям. Нет, Киара не такая. Она умеет взвесить все «за» и «против», умеет принять самое сумасшедшее решение с холодной головой и умеет быть спокойной, когда магия уже готова вырваться изнутри и обрушиться на голову этого самовлюбленного эгоистичного болвана. Хотел побыстрее облегчить свою душу, чтобы она его скорее простила?
— Во-первых, — его тон напоминал передразнивание, — твоя чокнутая птичка живее всех живых, иначе ты бы не переживала за его длинный язык. Во-вторых, ты просто меня не слышишь.
Он сделал еще одну попытку приблизиться, но она в ответ на это отступила на шаг.
— Киара, ты очень дорога мне. И я чувствую вину и ответственность…
— Не бери на себя слишком много, — тряхнула она головой. — Я же уже сказала, что принимаю твои слова. Что тебе еще может быть надо? Стивена не спасти, ну дак его это и не волнует. А то, что не спасти меня… Пока ты со мной, я ведь остаюсь жива, разве нет? Возможно, когда-нибудь сумеем добраться до твоего подгорного короля и разобраться и с этим. Или ты хочешь уйти? На это намекаешь? Ну так вперёд, иди, как уже ушёл однажды.
Она скрестила руки на груди, смотря на него с вызовом.
— Ты вечно будешь мне это помнить? — в голосе нианца впервые за все время проскользнули нотки злости. — Ты не понимаешь, как мне сейчас сложно? Я же фактически наизнанку перед тобой выворачиваюсь.
— О, так значит, это тебе сложно? — Киара уже даже не пыталась скрыть иронию. — Ты у нас теперь мученик. Святой Амоа.
— Кая, ты перегибаешь палку, — процедил он сквозь зубы.
— Не я затеяла этот разговор, — она резко оборвала себя, осознав, что ее действительно заносит. Но Создатель! Они вообще не должны были быть здесь! — Нужно было просто делать то, что я тебе сказала.
Этим она хотела поставить точку в их споре, вот только глаза ниаца опасно свернули, и даже ростом он, казалось, стал выше.
— Я могу сам решать, что делать, — в тоне слышалось нечто звериное, первобытное. — И не только за себя.
— О, то есть, ты намекаешь на то, что и за меня будешь решать теперь ты?
— Я вполне мог бы это делать.
— Неверно, котенок. Потому что ты, моя прелесть, забыл один маленький, но один очень важный факт. Ты мой раб, а я твоя хозяйка. И ты будешь делать то, что я скажу!
— Ну так попробуй заставь меня, — выдохнул он на грани слышимости и, шагнув к ней, обхватил за плечи.
— Отпусти, — процедила она. Киара попыталась заставить его разжать руки, воздействуя метельно, но изменившаяся связь все еще не желала поддаваться ей, и нианец не повел и бровью.
Лишь там, где его пальцы касались ее кожи, по телу начало разливаться знакомое тепло.
— Нет, — он свел брови к переносице и чуть покачал головой, словно сам не до конца был уверен, словно и для него это было открытием. — Нет, пока ты наконец не поймешь. Я не оставлю тебя больше, Киара…
Голос звучал проникновенно, а связь обостряла чувствительность и туманила разум. Противиться этому притяжению было практически невозможно. Но какая-то затаенная обида все же заставила Каю буквально выплюнуть:
— Если ты сейчас же не уберешь руки, котенок, то глубоко пожалеешь об этом.
— Я далеко не котенок, Киса, – не сдержавшись, произнес Амоа в ответ, а змеиные глаза полыхнули настоящей злостью.
Стоило ему договорить, как в пещере эхом отразилась звонкая пощечина.
Амоа замешкался, кажется, даже не поняв, что произошло, и, воспользовавшись заминкой, Киара оттолкнула его.
Внутри буквально все горело от ярости и злости. На ладонях заплясали магические импульсы, и, не в силах больше сдерживаться, она метнула в него молнию.
— Мое имя — Киара, — еле слышно слетело с ее губ.
Нианец играючи отбил голубоватую вспышку, словно просто отмахнулся от назойливой мухи. Разряд срикошетил и попал на камни, с громким треском разбивая. И это только усилило ее гнев. Она запустила в него еще одну молнию, затем еще.
Пыль вперемешку с мелкой каменной крошкой взвилась в воздух, заслоняя обзор. Внутри поднялось что-то темное, первобытное, звериное.
В душе вспыхнула полная уверенность в своих действиях, полное принятие своей правоты, своего превосходства. Не только надо этим конкретным мужчиной, а над всем миром.
И в этот момент она снова мысленно попыталась ухватить их связь, в первое мгновение стало нестерпимо больно, а затем вдруг ей показалось, что все пространство пещеры наполнилось чёрной магией, разливающейся по каменным сводам. Так похожей на зловонную дрянь, что образовалась из-за проклятья. Вот только это больше не пугало.