Наконец, дракон собрался с мыслями и тихо заговорил:
— Мари, мне очень жаль, но я ошибся, когда украл тебя. Кажется, ты не моя пара. — И посмотрел на меня грустными глазами, полными несбывшихся надежд и желаний. А будто у меня не было надежд и желаний? Гад! — Я не знаю, как так вышло. Я ведь прекрасно помню, как летел в тот день над Неблагим краем, как вдруг резко почувствовал чье-то отчаяние и ощутил острое желание сжечь все вокруг. Как понял, что где-то рядом моя пара, как полетел на аромат и увидел тебя, заплаканную, дрожащую и слабую. Но такую красивую и желанную…
Слова дракона были такими трогательными, что меня проняло.
На душе вновь все всколыхнулось, я вспомнила тот дивный момент и чувство благодарности затопило меня без остатка. Я вмиг забыла о злости и счастливо улыбнулась, непроизвольно выпуская флер. Да-да, такое бывает с феями в минуты счастья, а воспоминание как раз вернуло меня в тот счастливый момент, когда я поняла: засохший жених-отшельник мне больше не светит.
И Арчибальд вдруг улыбнулся мне в ответ, в его глазах снова отразилась та нежность, какую обычно дракон дарил мне на протяжении года.
Зато горничная с блондинкой никакой нежности почему-то не ощутили. А ведь они обе попали под флер и должны были едва не светиться от счастья!
Однако Лизетта отчего-то сердито дернула меня за локоть и зашипела, а Алисия и вовсе словно взбеленилась. Она вдруг тихонько задрожала, брезгливо сморщилась, а потом совсем по-звериному зарычала и кинулась на меня с криком:
— Ах ты, гадина! Я тебя убью!
Спасибо Лизетте, ее быстрая реакция спасла меня от острых, идеально накрашенных ноготков Алиссии: кошка схватила меня за шкирку, словно котенка, и сделала прыжок назад, на ходу причитая:
— Ух-х и бесишь ты меня, фея, да жа-алко, такие крылышки красивые!
В шоке от происходящего я даже и не заметила, как вечно соблюдавшая субординацию женщина вдруг перешла на «ты».
Арчибальд, к счастью, тоже не тормозил: он вовремя схватил блондинку за талию и прижал к себе. Дракон почти сразу уткнулся носом ей в ухо и принялся что-то нашептывать, отчего блондинка присмирела и почти сразу успокоилась. Наверное, какие-то милые нежности… По крайней мере, мне до отъезда в последнюю командировку Арчи постоянно нашептывал всякие милые глупости на ушко.
Лизетта, наконец, отпустила меня, но предусмотрительно не уходила. Алисия счастливо улыбалась, а Арчибальд снова заговорил, разбив мои последние надежды:
— Мари, я все еще что-то чувствую к тебе, может, даже немного люблю тебя. — В ответ на столь лестную реплику в мой адрес Алисия с силой наступила тонким каблучком дракону на ногу, так что Арчи болезненно поморщился и замолчал ненадолго. — И все же, с Алисией все совсем иначе, пойми. Дело в том, что она ждет моего ребенка. Ты же знаешь, только истинная пара может подарить дракону наследников.
От последних новостей я снова скисла, ощущая всеми фибрами души, что наши с Арчи отношения лопнули, как мыльный пузырь. Тут он был прав: за год детей у нас с ним не случилось. Я была в заведомо проигрышной ситуации, понимая: дракона мне с таким раскладом не видать.
Но кто ему сказал, что ребенок — его? Срок, судя по всему, совсем маленький, рано определять отцовство… Как ни крути, я была намерена бороться до конца. Ведь недаром все знают: феи просто так не сдаются. Особенно темные.
— Вот что, — тихо проговорила я, еле сдерживая слезы отчаяния. — Пока драконья метка на мне, Арчи, будь добр, веди себя подобающе. Ты мой муж, а я твоя жена. Пара я тебе или нет, решит утром драконий совет. А сейчас вызывай своих костяных собратьев.
Договорив, я развернулась на каблуках и быстро, не оборачиваясь на возмущенные реплики Алисии, направилась прочь. И вообще, будь Алисия повежливее, я, наверное, повела бы себя куда более гостеприимно.
Меня переполняла злость вперемешку с отчаянием. За пару минут на эмоциях вышло преодолеть все лестничные пролеты и коридоры, войти в нашу с Арчи спальню и запереть дверь, игнорируя поспевшую за мной Лизетту. Затем я с чистой совестью принялась там все крушить: разбила пару торшеров, вазу в свой рост, наши с Арчибальдом фотографии порвала все до единой. Прикончив все бьющееся, взялась за одежду мужа: искромсала крупными портняжными ножницами все, что было в шкафу. Даже пушистый банный халат изрезала на ленточки. И, обессилев, заснула в ворохе изрезанного тряпья.
Глава 2: О принятом решении