— Какие такие новости? — пытаюсь заморозить его пыл хотя бы на несколько минут.
— Ну, перестань, Димыч, ты чо? Отец сказал, что тебе удалось уломать эту противную швабру — фрекен Бок.
— Овербек, — поправляю машинально и слышу довольный хохот Ильи.
— Да-да, всё время забываю её снобскую фамилию! Я тут неподалёку. Я заеду?
— Нет! — буквально рычу в динамик, но Илья меня уже не слышит. Где-то там, на заднем фоне, звучит музыка, и связь разрывается.
Безусловно, он не тридцать три несчастья, но одно хорошее стихийное бедствие — точно. И, наверное, лучше его пережить сейчас. Я немного медлю, но глупо ожидать, что брат появится в сию секунду. «Неподалёку» для него может означать что угодно. Я успеваю выпить чашку кофе и основательно погрузиться в бумаги, когда Илья феерично врывается в офис. Подозреваю, это его спортивный «Ягуар» только что визжал тормозами у нас под окнами.
Илье хватает всегда несколько секунд, чтобы сориентироваться. На него сразу делают стойку, хотя он мало похож на того, кто пришёл заказать рекламу. Низко сидящие джинсы. Растянутая белоснежная майка. Кожаная косуха. В ухе белым металлом сверкает серьга. Коротко стриженый затылок. Выбритые виски. Чёлка падает на глаза. И улыбка, способная затмить солнце.
— Дро-о-он! — кричит мой креативный братец прямо с порога.
— Ил! — вопит в ответ татуированный орангутанг и чуть на радостях не сметает со своего стола педантично разложенные, как хирургические инструменты, детали к системному блоку.
Они хлопают друг друга по плечам, жмут руки и ведут себя так, словно сто лет не виделись и наконец-то встретились. Кто бы сомневался: я не знаю ни одного места, где, появляясь, Илья тут же не находит кого-то из знакомых. Ну, или знакомится с такой скоростью, что не успеваешь и глазом моргнуть. Он вливается. Мимикрирует. Принимает любую форму, как аморфная масса. Становится своим в любой компании.
Вот и сейчас он знакомится с фауной «Розового слона» с устрашающей космической скоростью. Заглядывает в компьютеры. Суёт нос в рисунки художника. Чуть не повергает в экстаз нетрадиционала с опухшим носом, когда вмешивается в его гениальную дизайнерскую мысль. Лёгкий. Контактный. Я бы позавидовал ему, наверное, если бы не одно «но»: брат поверхностный. Безответственный очаровательный раздолбай, не способный ни на серьёзную работу, ни на глубокие чувства и отношения.
Он уже кинул себе под ноги трепещущие женские сердца слоновника — ему хватило взглядов и улыбок. Одна Лунина осталась неохваченной его бурлящей энергией: сидит к нему спиной, продолжая названивать по телефону. Она не делает вид, что не замечает моего феерического братца. Его появление не привлекает внимание разве что мёртвых. Скользнула глазами, повернув голову, когда Илья материализовался на пороге, и снова углубилась в свои неотложные дела.
— Привет! — присаживается он к ней и заботливо заправляет выбившуюся из её причёски прядь за ухо. Интимно и доверчиво. С обезоруживающей прямотой.
Я вижу её профиль. Мохнатые ресницы. Взгляд, обращённый на Илью. Вопросительно приподнятую бровь. Пухлые губы приоткрываются. Я цинично наблюдаю за мизансценой. Сейчас она, как и другие, улыбнётся ему. Растает. Начнёт глупо хихикать над дурацкими шуточками. Потечёт плавно по офисному креслу к его ногам.
Но Лунина только отстраняет нахальную руку моего брата и возвращает прядь назад. Её волосы слегка пушатся, прикрывая ушную раковину.
— Я не люблю, когда ко мне прикасаются незнакомые люди, — произносит она громко, тоном очерчивая вокруг себя черту, переступить через которую — опасно для жизни.
— Так давай познакомимся, — не теряется мой несравненный родственничек. — Меня Илья зовет, — протягивает раскрытую ладонь. Вот сейчас она вложит свои тонкие пальцы и растает.
— Ника, — отвечает она и отъезжает вместе с креслом на некое расстояние, разрывая слишком тесный контакт. — И когда знакомые ко мне прикасаются без веских на то причин, не люблю тоже.
Илья так и сидит с протянутой ладонью, будто милостыню просит. Завис на миг. А я вдруг со злорадным торжеством думаю, что прикасался к ней. Вчера. Причём довольно тесно. И это воспоминание пронзает меня тёмным жаром. Чёрт. Если где сейчас и тесно, так это в моих штанах.
— Да ладно! — затмевает улыбкой свет Илья и разводит руками. — Принцесса Недотрога? В самом центре тьмы? Можно я стану адептом твоей веры? Буду поклоняться и следовать, изучать и сеять по миру семена благости?