Мордред вошел по колено в воду, провожая «волшебную барку». В его руках был королевский меч в ножнах, оставленный ему на прощанье. Размахнувшись, он бросил его нам вслед. Описав красивую дугу, Экскалибур шлепнулся у нас на борту.
— Черт, так же убить можно! — возмутился, выпрямляясь, вовремя пригнувшийся Гамлет. Фризиан рассмеялся, а Олаф поднял брошенный меч.
— Ну что с ним сделать? Швырнуть обратно? Это у вас, ребята, игра такая?
— Вообще-то, думаю, это жертва, — рассудила Антея. — Он хочет, чтобы мы забрали то, что принадлежит нам.
— И правильно делает, — одобрил я. — От меча больше проблем, чем пользы, и любой меч будет королевским, если им будет владеть король.
— Возвращайся! — крикнул Мордред и помахал нам обеими руками.
— Точно, — тихо сказала Линор. — Вот почему в могиле был совсем другой меч. И ты его даже вспомнил и узнал.
— Это было в другом мире, — напомнил я.
— Какая разница? Все эти миры — один большой мир.
Я кивнул Олафу, тот улыбнулся, извлек свистнувший клинок из ножен, и высоко поднял вверх в руке, обнаженный, засверкавший в руках восходящего, пробивающегося сквозь искрящийся туман солнца. И снова по берегу прокатился приветственный клич. Это было отличное прощание. Мордред помахал рукой, а вместе с ним, и все остальные.
Наверное, хватит уже назвать его Мордредом? Хотя, пусть пока. Мы же все знаем правду. И уж точно не запутаемся.
— Они будут ждать твоего возвращения, — усмехнулся Фризиан.
— Может быть, дождутся, спустя три тысячи лет, — отозвался я то ли легкомысленно, то ли совершенно серьезно. В конце концов, я уже вернулся, только они об этом пока не знали. Что Мордред — это и есть «мое возвращение».
В тумане заиграла радуга. Солнце вставало над землей, не над морем, но мы намеренно уплывали не в закат.
— Ну что, — наконец спросил я, вдоволь насмотревшись на игру света и призрачных клочьев над кораблем. — Нас ведь с берега уже не видно? — И резво вскочил с места.
— Не опрокидывай корабль, гад!.. — отчаянно вскрикнул Гамлет.
Стены Станции были полностью занавешены целыми коврами мхов, переливающихся всеми оттенками от темно-бурого до ярко-изумрудного.
— Поразительно! — восхитился я. — Даже не представлял, как тут сейчас. Естественно, не само все заросло?
Я с удовольствием носился по острову вокруг «Януса», пользуясь тем, что не нужно больше ничего и никого разыгрывать, на полную катушку.
— Ну, разумеется, я немного помогла. — Антея ласково погладила зеленую бахрому. — Мой собственный проект. И ты же видел замаскированную бухту. Если уж оставлять все без присмотра, лучше быть поаккуратнее.
Я подергал плотный шлейф и попробовал взобраться на стенку.
— Какого черта ты делаешь? — проворчал Гамлет. — Там же нет входа!
— Неважно! Люблю забираться в дольмены через ложные затычки…
— Их же нарочно делают, чтобы злые духи запутались и не нашли настоящий вход!
— Я знаю!
Гамлет раздраженно фыркнул и покачал головой, прикрыв глаза рукой.
— Ну что ж, — продолжала Антея. — Теперь мы, конечно, можем исчезнуть отсюда в любой момент. Но думаю, пару-другую дней мы все-таки побудем на месте, подведем итоги, проведем подробный инструктаж по всем нашим открытиям и все такое.
— Замечательно!
— И не в пример тому, как мы тут появились, исчезнуть мы можем тихо и незаметно — просто «растворимся» — никаких больше «летающих драконов», никаких «слишком медленно падающих звезд»…
— А вот это, наверное, зря… — я критически покачал головой, и увлекся разглядыванием взлетевших с недальнего утеса чаек. Какая идиллия в этом «потустороннем мире»… Никуда не надо торопиться, никаких долгов, все закончено.
— Слезь со стенки, скатишься и шею свернешь, — предостерег Гамлет. Я его проигнорировал.
— Почему? — удивилась Антея. — Да и зачем нам взлетать, если это совершенно не нужно?
— Просто, чтобы попрощаться по-настоящему, поставить красивую точку, послать привет. Чтобы они чувствовали, что все уходит не в пустоту. Неужели нельзя с фейерверком?
— О, ты еще хочешь фейерверк?! Это, конечно, здорово, но мы же их до смерти напугаем! Кто поручится, что это хороший знак? А не то, что у нас тут все погибло в дыму и пламени?
— Ну хорошо, не надо фейерверка. Я же не буквально. Но звезда — это другое. Дракон же должен помахать хвостиком на прощанье.
— Лучше бы он его себе уже отгрыз, — пробурчал Гамлет.
— Подожди, подожди, еще отгрызет. И это будет называться концом света!