— Так как все отряды, скорее всего либо поспешили присоединиться к Бальдульфу, либо разойтись по другим королевствам. А после поражения Бальдульфа?
— Ничего пока не изменилось.
— Действительно, в конце концов это было не совсем поражение, а только отступление. Интересно, всегда ли бывало такое затишье еще до середины лета?
Эктор покачал головой.
— Сдается мне, они слишком сильно расшиблись еще в начале лета, чтобы продолжать в этом году.
Мне показалось, в его голосе прозвучало больше вежливости, чем искренности, впрочем, раз мы оба относились к возможному оптимистичному стечению обстоятельств с осторожностью, говорить тут особенно дальше не о чем.
Я приподнял маленький чеканный стаканчик с приправленным пряностями вином.
— Что ж, я рад, что пока у вас все хорошо. А как ваши внутренние дела? Все так же спокойно?
Король Уриенс внезапно бросил на меня на удивление насмешливый острый взгляд мутно-белесоватых, но от того вовсе не апатичных глаз.
— Если ты хочешь узнать, долго ли я еще буду коптить небо, и кто станет королем после меня, так и скажи. Думаю, что уже недолго. А править после меня, конечно, Эктору.
Эктор недовольно засопел и заерзал в своем резном кресле, явно собираясь сменить тему, но старик с неожиданным проворством поднял руку, при этом вино из стакана в его другой руке плеснуло ему на мантию. Отвлекать его, провоцируя на появление новых пятен на одеянии нам сразу расхотелось.
— Не спорь. Я знаю, что у меня есть еще родня, но не приведи Господи никому из них занять мое место. На случай, если кто-то из них не захочет подчиниться моей воле, а тебе захочется проявить благородство, я хочу, чтобы мою волю еще при моей жизни знал Артур. И не пошли мне, Боже, обмануться в надежде на то, что вы оба меня переживете.
Не вставая, я поклонился старому королю.
— Если я буду жив, я прослежу, чтобы твоя воля была исполнена.
— Тем более что в этом же заключается и твоя воля, не так ли, мальчик? — почти вкрадчиво заметил Уриенс. — Ничего, ты совершенно прав, сильным королевством не может править слабый человек.
— Слабым можно быть по-разному, — сказал я. — Можно быть слабым духом или разумом, и этому человеку незачем править королевством, даже если он молод и силен телом. Ведь именно об этом ты говорил, помянув другую свою родню. Я не знаю такого ни за Эктором, ни за тобой, Регед силен и прекрасен, благодаря вам обоим. Я хочу, чтобы таким он и оставался и процветал в дальнейшем.
— Прекрасно, — кивнул Уриенс. — Поддержи Эктора, когда меня не будет, и он поддержит тебя. Он умеет быть хорошей опорой.
— В этом я не сомневался никогда.
Уриенс слабо улыбнулся.
— Жаль, что ты не мой сын, а Утера. Все же, этому старому упрямому ослу повезло больше, чем мне, хотя мне и довелось пережить его самого. — Он как будто снова ненадолго ушел в себя, но оказалось, что и не думал уходить. — А иногда везет не только старым друзьям, но и старым врагам, — заключил он. — И даже не столь уж старым.
Я насторожился. Эктор тоже посмотрел на него с едва заметными признаками ожидания и нетерпения.
— Да только им это, наверное, бывает и не нужно, — снова с отсутствующим видом пробурчал король Уриенс. Эктор явно в растрепанных чувствах поднял со столика стакан с вином, потом снова отставил и посмотрел на Уриенса чуть ли не свирепо.
— Вы были с Утером друзьями или врагами? — спросил я, чтобы тоже как-то подстегнуть ситуацию.
— Друзьями, конечно, — без паузы ответил Уриенс и снова замолк.
Эктор шумно вздохнул. Уриенс посмотрел на него с хитрецой.
— Разве стоит держать это дальше в тайне? — спросил Эктор. — Все равно никому нет до этого никакого дела.
— Это пока нет, — сказал Уриенс.
— И потом не будет, — проворчал Эктор. — Когда некому, нечего и незачем будет доказывать.
— Если уж вы начали, — вежливо вклинился я, — может, скажете, о чем идет речь?
— О первенце Кольгрима, — неожиданно быстро и без обиняков ответил старик.
Я пожал плечами.
— И что? У Кольгрима есть брат, а наследование по прямой линии у саксов не в чести. Они вообще склонны сами выбирать себе вождей, хотя в любом случае выбирают их из числа своей старой аристократии.