— Вот только мне — нужно на юг, — проговорил Гавейн совсем другим тоном. — Вот в чем загвоздка!
Понемногу «огни святого Эльма» стали сливаться в одно яркое сияние, небо начало светлеть.
— Ну и как тут не верить в изначальное бессмертие? — сам себя спросил вслух Гавейн.
Дождь прекратился уже к вечеру. Конечно, никто никуда уже не двинулся. Да толком было и незачем. К чему догонять Кольгрима, даже если он демонстративно направился в Камелот, если достаточно было отправиться в уже близкий Эборакум. Он, конечно, не мог этого не предвидеть. Но рассчитывал на то, что с одной стороны нас задержит достаточно сильный после очередного заморского вливания гарнизон, с другой на то, что и гарнизон-то этот будет атакован вяло и малой частью бриттов, так как большая часть сразу же понесется за ним вдогонку, с третьей, возможно, он думал, что возвращаться мы будем с меньшей скоростью. А вот и нет. Придется ему возвращаться.
На следующий день мы вышли к Эборакуму в полном составе. Насколько мне было известно, командовал гарнизоном мой старый знакомый Бальдульф. И под Эборакумом мы на некоторое время застряли. Кольгрима не пришлось ждать долго. Так же в полном составе он повернул назад и двинулся на нас грозным фронтом. Кстати, а может, так оно все и задумывалось им с самого начала, и он полагал, что нас заманивает? Вполне возможно.
Но зажать нас между собой и стенами Эборакума Кольгриму не удалось. Когда он достаточно приблизился, мы выдвинулись южнее, сам он при этом двинулся с восточной стороны в обход, и наши войска встретились возле места, называвшегося по какому-то старому преданию — холм Королевского камня.
Поблизости недавно высадился и флот Гавейна, не дошедший по ненадобности в Эборакум, осада с которого, после бомбардировок катапультами и нескольких стычек — только пресекающих вылазки, никаких решительных приступов и связанных с ними лишних потерь, — была полностью снята, не считая небольших наблюдательных отрядов, которым было приказано не вмешиваться, не ввязываться в бои, а спокойно отходить к нам, если из Эборакума выйдут какие-то части саксов. Конечно, можно было бы теоретически представить, что упомянутые части саксов отправятся безобразничать в какое-то другое место, но логики в этом не было бы никакой. Что им там, отрезанным от всех остальных, делать?
Небо низко нависло над холмом, небожители опустились поближе, то ли из любопытства, то ли собираясь принять побольше неофитов в свою компанию. Валькирии носились в воздухе с отчетливо слышимым свистом и шорохом, глядели цепкими глазами мудрых черных птиц, и нападали, вселяясь в шальные стрелы.
Хотя прямо сейчас, именно в этот момент стрел еще не было, кроме разве что вестовых. Было низкое серое небо, мелкий дождь, стылый дым от костров и угрюмое многолюдье, деловито ожидающее начала большой свалки для разминки. Подошли мы из Эборакума раньше, чем Кольгрим успел столкнуться с горсткой войск Гавейна, рассеяв их или вынудив ретироваться обратно в море, поэтому немедленных атак на заведомо слабейшего противника не произошло. Поскольку явной, бросающейся в глаза слабости ни за кем замечено не было.
Подошедший ранее Гавейн укрепился на вершине холма, заняв стратегически и тактически важную возвышенность. Кольгрим методично и размеренно топал в этом направлении, когда наша кавалерия, передвигавшаяся быстрее чем войско Кольгрима, большей частью состоящее из того, что точнее всего было бы назвать тяжелой пехотой, хотя подобные градации еще не вошли в обиход и четкий регламент, заняла склоны того же холма, соединившись с гавейновским морским десантом. Другие наши войска, более обремененные пехотой и инженерными частями, также как и саксы находились еще в пути.
Подошедшие ближе передовые части Кольгрима посмотрели на занятый холм косо и решили для верности подождать идущих следом. Пока к саксам прибывало пополнение, прибывало пополнение и к бриттам, и ответственный момент откладывался несколько раз. Между тем, дело было и за военной техникой. И та и другая сторона занялись сооружением на месте баллист, катапульт, переносных заграждений и прочих полезных вещей. Саксы в несколько меньшей степени, но только в несколько. Все полезные устройства, особенно разрушительного свойства, люди и народы всегда перенимают друг у друга довольно быстро. Бритты шустро переняли военные машины у римлян, саксы частью у них же, частью у тех же бриттов, и все били друг друга сходным оружием.