Нервное шипение, свист падающих гладких тел прекратился. Пропали искры. Только скат над нами тихонько шевелился в пространстве колодца, неизвестно какой силой поддерживаемый.
Дрейвен стоял слева от меня – в тех же шести шагах, а может, в семи. Почему он не шевелится? Попробовать подойти к нему?
Но, прежде чем я сделала шаг, скат наверху шевельнулся и лениво облепил собой ту самую нишу, где я оставила Мисти. В секунды уменьшившись, он сполз на выступ и обрёл форму бронированного кота. Мисти?! Это вот кошмарное было Мисти?! Значит, Мисти – мутант-метаморф??
Все мои царапины и ожоги взвыли страшной болью. Если у Мисти, по приказу Дрейвена, была возможность ещё раньше поубивать всех этих гадов, почему Дрейвен сразу этой возможностью не воспользовался?! Убью сама гада уиверна!
И я, распсиховавшаяся от гнева, но всё ещё осторожная, зашагала по выступу к Дрейвену. Тот стоял неподвижно и на мои оклики почему-то не поднимал глаз. Так что я благополучно перешла к нему, движимая хорошенько врезать ему – да хоть ботинком по ноге! И меня ведь понял бы каждый, кто видел, какое сумасшествие здесь происходило!
– Какого дьявола!.. – начала я на повышенных тонах.
Но уиверн не среагировал даже на злость в моём голосе. И тогда я пальцами ухватила его подбородок, чтобы заглянуть в лицо. Глаза были закрыты.
– Дрейвен! – прикрикнула я, уже понимая, что происходит нечто, чего я не понимаю, но очень важное.
Он медленно поднял глаза. Нормальные, зрячие глаза уиверна – светлые белки, серый зрачок. Разве что расфокусированные. Но, наконец, его взгляд обрёл цель – сосредоточился на мне, и мгновенно глаза облило серым – зрачки снова исчезли. Уже слепые, глаза моргнули. Дрейвен повёл подбородком, словно пытаясь высвободиться от моих пальцев… И через какое-то время растерянно спросил:
– Что у меня на пальцах?
– Когти, – насторожённо ответила я и сама отпустила его подбородок.
– От… откуда?
– Ты уиверн, а они метаморфы.
Мне показалось, он хотел задать ещё один вопрос, и я догадывалась – какой: почему же раньше с ним ничего подобного не происходило? И я же интуитивно догадывалась – почему: он никогда на Кере не дрался за кого-то близкого, за чью-то жизнь, которая была бы дорога ему. Дорога?.. Нет, об этом потом… Значит, продолжала думать я, глядя на его непонимающе сдвинутые брови, его слепота – чисто нервное? И тут же подумалось: а нет ли у него на голове раны? Примитивно, конечно, мыслю, но иногда от удара по голове человек может потерять зрение. Слышала такое… А если учесть то, что ему сказала Келли: его словно били по стене всем телом – от этого удара могла и память пропасть. И возвращаться лишь в экстремальных условиях?
В психиатрии я профан.
Впрочем, сейчас не до того. Надо вернуться на те шесть шагов до угла и пять – к нише, усадить его там… Я чуть не свалилась вместе с ним, когда его ноги подогнулись…
– Что со мной? – изумлённо спросил он, с трудом сохраняя равновесие на узком, всё ещё осыпающемся выступе. – Я чувствую себя так, будто…
– Будто не ел неделю, – проворчала я, прислоняя его спиной к стене и закручивая обрывок каната на скобе в единственный толстый узел.
– Ты знаешь, что это?
– Знаю. Сейчас доведу до места, где ты нас с Мисти спрятал, накормлю.
Он по привычке попытался вцепиться в канат – мешали когти, каждый размером в половину его собственных пальцев. Пришлось вытаскивать его постепенно, велев опереться на мои плечи – точней обняв меня за них, свесив кисть с когтями. Так, пятясь, мы чуть не по-стариковски и дошагали до ниши, откуда, доброжелательно высунувшись, нас приветствовал Мисти.
– Я помню это место, – внезапно сказал Дрейвен, невероятным образом изогнув ладонь, чтобы не мешали когти, и обшарив нишу. – Я оставил тебя здесь. С Мисти.
– Ага, – снова проворчала я, осторожно сажая его спиной к стене – ногами в пропасть и размышляя, почему его когти до сих пор остаются. – После чего пошёл геройски помирать, чтобы я смогла вылезти потом наверх.
– Это смешно?
– Глупо.
– Я знаю этих змей, – оправдываясь, сказал он, и я вдруг вспомнила, как легко он пошёл драться с ними, лишь бы отвести их внимание от меня. – Можно было отвлечь их, а потом… – Он сморщился и замолк. – Я не хотел геройствовать, – угрюмо сказал он. – Хуже, что я не помню, что произошло.
– Потом расскажу.
Я взялась за кольцо на консервной банке и открыла её. Запах мясного содержимого мгновенно разнёсся по пространству, прежде чем уйти наружу. Дрейвен сглотнул.
– Дьяволы, Дрейвен, – пробормотала я. – У нас две проблемы. Твои когти – и отсюда проблема со столовыми приборами. И что мне делать?
– А как… втягивать когти?
– Не знаю.
– Но ты же родственница.
– Но не уиверн. – Я некоторое время размышляла над проблемой, как накормить голодного уиверна, который не может пальцами вытащить из банки кусочки мяса – мешают когти, а накормить его надо обязательно. Даже на вид выглядит страшно голодным и часто сглатывает. И рядом ничего похожего на ложку. Снова обозлившись не то на себя, не то на Дрейвена, я сердито сказала: – Я тебя сейчас накормлю. Только не укуси моих пальцев, понял?
Он кивнул.
– Понял.
Мисти, сидящий рядом – с блестящими на банку в моих руках глазами, тоже выглядел не таким упругим, как раньше. Кости да кожа. Наверное, процессы, происходящие во время изменений, тоже заставляют его расходовать немало энергии.
Я вздохнула и поднесла кусочек мяса к губам Дрейвена.
– Ешь давай. Мне ещё твоего кота кормить придётся.
И осторожно ткнула кусочком в его рот.
Чего я не поняла при кормлении уиверна – так это почему он вдруг, буквально через секунды, опустил свои и так незрячие глаза. Он ел аккуратно, не торопясь, хотя его руки постоянно вздрагивали, когда его губы натыкались на мои пальцы… Пришлось открыть почти все банки, кроме одной, чтобы хватило на него и кота.
Увлёкшись кормлением Дрейвена, а в перерывах между делом дезинфицируя свои и его раны, я сунула последний кусочек ему в рот и только было заглянула в банку, нет ли там ещё, как вдруг… Меня снова заставило поднять глаза нежное движение по моим влажным пальцам – он облизал их быстро и быстро же откинулся назад, к стене, словно боясь, как бы я не разозлилась. Движение, от которого я, присевшая на корточки в тесном пространстве, чуть не свалилась. Он сидел с насторожённым видом, очень тревожный, чуть не затаившись в ожидании. Почему… Только я задалась вопросом, как увидела: его пальцы были в порядке! Когтей не было. Вот почему. Они, видимо, давно втянулись – через те самые секунды, когда он опустил глаза, судя по выражению затаённой, почти мальчишеской радости, которой он так и не смог стереть с лица. А он смолчал. Ему что – понравилось, что я кормлю его с рук?
Покопавшись в своём поясе и вытащив салфетку, я негромко сказала:
– Я тебе сейчас протру рот.
С видимым облегчением он расслабился. Кажется, по моим интонациям он сообразил, что я не рассердилась на эту его выходку… Зато я снова вдруг вспомнила слова Адэра, что Дрейвен и Монти были в уивернском светском обществе самыми настоящими повесами. И во что превратился теперь Дрейвен? В существо, которое боится быть самим собой. Потому что я сказала, что когда-то он больно обидел меня…
Дьяволы! Мне начать обливаться слезами умиления прямо сейчас? Или когда выберемся на Уиверн?
11.
Пока насытившиеся Дрейвен и Мисти дремали, восстанавливаясь, я пыталась привести мысли в порядок. Итак…
Итак, на несколько минут, самых горячих и убийственных, из мягкого со мной, битого жизнью на нижних ярусах и привычного к постоянной опасности беспамятного уиверна появился настоящий Дрейвен. Он отрастил когти и заставил безобидного кошака превратиться в смертельное оружие. После чего благополучно забыл об этих минутах, вернувшись в своё обычное состояние беспамятства.
Отсюда вопрос: кого я привезу на Уиверн – интеллигентное, согласное со мной во всём существо по кличке Крот или мятежного психа Дрейвена?