А я думала, что так и надо. Эта комната. Этот старик, постоянно, в течение полугода, ухаживающий за мной, спавший тут же, в комнате, чтобы встать на первый же мой стон или крик и подать обезболивающее. Иногда прибегала незаметная девушка-мышка из людей – прислуга с кухни, помогала ему. Я придумала себе, что произошло: меня взяли на работу, но использовали не по назначению, после чего выбросили сюда, пока не приду в себя. Настоящее неведомо, а спрашивать о нём… больно. Безразличие ко всему. Постоянный ступор. Просвета из него не виделось.
Именно там я сначала равнодушно, стороной воспринимала осторожные слухи о том, что родственнички беззастенчиво грабят дом старой Куианны. Слухи приносили слуги из людей, которые рассказывали Гриру обо всех событиях. А тот уже пересказывал мне, надеясь хоть как-то заинтересовать ими меня. Он думал – я знаю о смерти даг Куианны. Но я не знала… И не понимала, почему дворецкий такого дома сидит у моей постели и ухаживает за мной.
Там же, в комнатушке я узнала, что беременна. И там же возненавидела ещё не рождённого Брендона. До чёрной ненависти. Но узнала слишком поздно: прервать беременность оказалось невозможным. И я поклялась убить и его – при первой же возможности. Его – ублюдка того чудовища, который приходил ко мне в снах, чтобы снова надругаться над моим телом. Отчего я кричала, почти не переставая… Ещё одна из причин, почему Грир и спрятал меня в удалённых комнатах «Драконьего гнезда».
В себя меня привели в один прекрасный день, где-то через полгода, когда я заметила, что ко мне перестала ходить Брилл – секретарь старой дамы, как я правильно угадала. Обычно она приходила скрупулёзно – каждый день. Два визита – утром и вечером. В одни и те же часы. Доброжелательное, хоть и отстранённое приветствие и вопрос, как я себя чувствую, – я быстро привыкла к этому.
Не пришла раз, когда я, словно выдрессированный ею зверь, смотрела на дверь, зная, что сейчас она должна распахнуться, чтобы произошло традиционное событие моего скудного на новости дня. А дверь в обычный час не открылась. На пороге не появилась высокая худощавая девушка, с внимательными тёмными глазами, которые обычно сразу окидывали помещение оценивающим взглядом. Как-то стороной меня всегда смешил её длинный нос, который как ни странно, на её узком лице казался очень кстати. Я постоянно смотрела на него, пока Брилл говорила со мной, отчего уивернка поглядывала на меня с недоумением, кажется, не понимая, почему я смотрю не в глаза, а ниже. Потом снова привычное ожидание, уже вечером, а привычного события опять не было… Не видела меня целый день… И не пришла на следующий.
Сначала я просто отметила этот факт, потом он меня как-то зацепил… Я не обиделась. На фоне полнейшего безразличия к происходящему мне стало любопытно. Сначала. Потом я почувствовала беспокойство: налаженный режим порвался в одном месте, хотя ничего другого, страшного, не происходило. Но в моём состоянии ступора нарушение режима стало угрозой будущему покою… И я безразлично спросила Грира:
– Брилл. Она больше не хочет узнавать, как у меня со здоровьем?
– Брилл больше здесь не работает, – суховато отозвался старик. – У неё закончился контракт. Вместо неё взяли другую.
Пришлось заставить себя в руки и попытаться выйти из ступора. Что-то странное почуяла в его словах. Слова, раньше поверхностно скользившие мимо моего внимания, будто начали осознаваться, принимать форму… Я, помогая себе руками, непривычно тяжело поднялась с постели, накинула на себя какое-то одеяние, лежавшее в полной готовности у кровати, на стуле. Походила по маленькой комнате, чувствуя себя вялой и громоздкой – и не только из-за живота. Села на кровать. Старик сидел у стола, читал какие-то бумаги.
– Что ты говорил мне о смерти даг Куианны?
– Она умерла, – терпеливо сказал Грир.
– А почему я здесь?
– Потому что даг Куианна сделала вас своей наследницей.
– Тогда почему… – Я оборвала себя на полуслове. Понятно почему. У Брилл закончился контракт, и некому было с ней заключить этот контракт заново. Я зябко обхватила плечи руками. Думала. Обрывистые шепотки, нечаянно услышанные, информация, заключённая в них, – всё вдруг нахлынуло на меня, постепенно складываясь в единую картину. – Почему же Брилл не пришла ко мне продлить контракт? Или у меня пока нет прав на это?
Грир отложил бумаги и поднёс стул к кровати, чтобы сесть ближе и смотреть мне в глаза. Он был спокоен. И готов к серьёзному разговору.
– Дама Лианна… Всем в доме командуют родственники даг Куианны. Для них вы – всего лишь номинальная хозяйка дома. Поэтому, когда истёк контракт Брилл, её сразу выставили из дома, не давая войти к вам. – И замолчал, испытующе вглядываясь в меня.
Я пока не понимала всей полноты происходящего. Но вопросы появлялись.
– Почему… Почему даг Куианна сделала меня своей наследницей?
– Она считала вас сильной и волевой, – с небольшим нажимом на «волевой» сказал Грир. – Она сделала всё, чтобы вы были не просто полукровкой. Она умерла, отдав вам свою кровь. Вы помните переливание?
– Нет. Не помню. Она это сделала?
– Да. Только всё пошло прахом. Никто не ожидал, что явится единственный прямой наследник даг Куианны – её внук.
– И изнасилует меня, – закончила я.
Старик как-то напрягся. Я насторожилась.
– Договаривай, Грир. – Только выговорила, как в оживающих мозгах что-то словно щёлкнуло. – А почему?.. Почему он единственный прямой наследник?
– Дом «Драконье гнездо» – очень старый, как и его владетели. До недавнего времени все думали, что внук госпожи, Дрейвен Ши Ро, умер или попал… в лечебницу.
– Он что – сумасшедший? – недоумённо спросила я, не сообразив соединить две информации: старинный дом и лечебница.
Дворецкий замялся, отводя глаза в сторону.
– Внутридинастические браки часто приводят к такому состоянию, – решился наконец выговорить дворецкий. – До недавнего времени за господином такого не замечалось, но… Никто не знает, когда может произойти срыв.
Итак, надо мной надругался сумасшедший. Для меня эта новость ровно ничего не значила. Сумасшествие его не оправдывает. Я зациклилась на мысли убить его и не собиралась менять своего решения. Когда, каким образом и где – дело десятое. Угрюмо даже подумалось, что я тоже сумасшедшая, если надо мной довлеет лишь одна мысль… Другое дело, что первый же разговор с дворецким о наследстве подсказал мне: у меня могут появиться средства, чтобы добиться выполнения сумасшедшей идеи.
– Вернёмся к разговору о Брилл. Я наследница, но ничего не могу сделать с происходящим в доме. Так?
– Так, дама Лианна. Их слишком много, а вы ничего не можете предъявить им в качестве… силы. Они могут просто запереть вас в комнате, если вы захотите… И будут действовать от вашего имени. Как начали действовать, заменив Брилл свое ставленницей.
– Вот что… А если я скажу им, что ко всему прочему беременна от прямого наследника? – ухватилась я за странную идею добиться прав наследования.
Старик быстро взглянул на меня и опустил глаза.
– Говори, – тихо потребовала я.
– Если родится человеческий ребёнок, вы будете в униженном положении. Если – уиверн, его по истечении определённого времени отправят в лечебницу. С помощью ребёнка доказать вы ничего не сможете.
– Что-о? Почему это уиверна отправят в лечебницу?
В свете полученной информации вопрос был риторическим. Я машинально положила руку на давно округлившийся живот, впервые близкая к тревоге.
Нет, ребёнка я ненавидела… Но… Мало того что его, неродившегося, собиралась убить его собственная мать, так в случае рождения его упрячут в больницу для сумасшедших?! Я словно увидела, как плачущий младенец, маленький и беспомощный, закрывает руками голову, а в него… стреляют! Впервые я уловила в себе что-то вроде шевельнувшегося сочувствия к нерождённому существу, которое ожидала участь пострашнее моей. Его… ненавидел весь мир…