– Вытащи с моего бедра меч, – шёпотом сказал он.
– Нагнуться не могу. Слишком узкий выступ, – ответила я.
Мелькающая ручища меня заворожила, и я не сразу поняла, что происходит. А происходило следующее: толстая, она вдруг начала стремительно худеть, превращаясь в обыкновенную, человеческую. И, когда до меня дошло, что теперь-то эта нормальная рука пролезет к нам в эту дыру и спокойно выудит уиверна, конечность вдруг исчезла. А ещё минуты спустя послышалась какая-то возня, потом тишина, в которую мы с Дрейвеном вслушивались с недоумением.
Тишина прервалась неожиданно для нас обоих.
Женский голос, странно сиплый и утробный, как будто её хозяйку сейчас стошнит, недовольно сказал на терралингве:
– Эй, ты! Ты там ещё не шлёпнулся вниз? Если нет, то ползи сюда ближе. Мне легче будет вытащить тебя.
У меня от сердца отлегло. Келли! Ну? Чего медлит уиверн? Сейчас ещё одно его приваливание к моей ноге – и он сбросит меня.
Дрейвен вдруг быстро поднялся на ноги, вывернувшись из-под моей ноги. Что?! Поднялся? Сам?! Но как? Ему даже схватиться не за что для опоры!.. Его движение – моя нога поехала с края выступа! Он поймал меня за талию, прижал к себе.
– Тихо!
Свеча догорела. И вокруг стало темно.
– Почему ты… – начала я и поняла, что говорю ему в грудь.
Лежим. Проснулись. Но уиверн всё равно держит меня, крепко прижимая к себе. Ну и повезло ему: мало того, что он потерял напрочь три года своей жизни, так ещё и в промежуточном состоянии застрял. Слеп, беспомощен и кружит между тем Дрейвеном-Кротом, который был на Кере, и Дрейвеном-охотником, в сознание которого сначала вернулся. Так что же заставило его застрять между двумя личностями?
Что-то не о том я думаю в его объятиях. Между прочим, мог бы и отпустить.
– Что ты хотела узнать?
– Много чего, – пробормотала я. – Например, почему ты не захотел сразу откликнуться на предложение Келли помочь?
– Сразу? – Он лёг на спину – с каким-то очень ощутимым вздохом удовольствия. Ах да, спина не болит. – Ты не поняла, да, что там с Келли?
– А что с ней?
– Она и была той тварью, которая меня пыталась сожрать. А когда сообразила, что в обличии твари ей до меня не добраться, начала преображаться. Итогом стало преображение в человека, и съесть она меня уже не могла. Потому что появилось сознание. А в сознании, как бы она ни была голодна, людоедство ей претило.
– Зачем тебе меч оставили? – немедленно спросила я. Не знаю, что будет потом, но, кажется, воспоминания вошли в активную фазу: он не просто вспоминает – анализирует. Надо узнать от него всё – даже если информация будет такой жуткой, как про Келли.
– Ты сама сказала – идентификацию устроить. Меня же сразу хотели убить. А потом послать по моим же следам полицию. Сама представь, что было бы, если б полиция обнаружила при мёртвом теле уивернский меч с рукоятью-кортиком, где красовалось моё имя. Даже расследования проводить не надо. Идентифицировали бы – и вердикт: охотник за головами погиб от руки тех, кого преследовал.
– Секунду. – Я приподнялась на локте, заглянула в его лицо. Хм… Глаза закрыты, и не понять, он до сих пор слеп или стал зрячим. – Ты помнишь то, что я сказала? Точнее – вспомнил? Да?
– Обрывками. Как только что-то в тему, сразу вспоминаю.
– А если спрошу – вспомнишь?
– Меч же вспомнил.
– Ладно. Спрошу. Сколько раз на тебя устраивали покушения?
– Не знаю.
– Но ты же сам говорил…
– На меня не только устраивали покушения, но и охотились, чтобы отомстить. Поэтому я не могу точно разделить: это покушение, это охота.
– Понятно, – разочарованно сказала я и тоже легла. Но любопытство заставляло снова и снова чуть не подпрыгивать: столько вопросов, но с какого начать? – Дрейвен, а ты помнишь Руди?
– Помню.
– Он мне карточку оставил, чтобы связаться, когда будет на той планете. Хотел сразу про тебя узнать. Он, наверное, будет рад, что с тобой теперь…
– И что со мной?
Я додумывала мысль и не могла придумать главное. Итак, что именно с уиверном? Решила сыграть легкомысленную и отговорилась:
– С тобой чего только нет. Как ты встретился с Руди? Это тоже было… Страшно? Как с Келли?
Он молчал некоторое время, прежде чем ответить. Причём, за секунды до того как заговорил, я вдруг поняла, что он чуть улыбается.
– Ты слишком много говоришь. И не о том, о чём хотела бы. Я… хочу спать.
Вытянувшись оба солдатиками, касаясь рук и ног друг друга, мы замолчали. Мне стало обидно. Я пытаюсь ему помочь, а он… И вдруг ярко вспомнилось, как на одной планете, будучи в услужении у торговцев, я однажды пыталась помочь грузчику, работающему с штабелеванием ящиков в кладовке. Он таскал тяжеленные ящики и складывал их в аккуратные ряды, а я стаскивала эти ящики поближе, чтобы ему легче было. Парнишка был тощий и приземистый, и я его жалела. Но вторая женщина из прислуги, бывшая рядом, отвела меня в сторону и сказала: «Не мешай ему. Он мужчина – пусть работает. Поблажки он не ждёт, да ещё перед тобой форсит – видишь, по несколько ящиков носит. А ты чего его унижаешь? Отойди да восхищайся, какой он сильный да как он здорово работает. Но его работу за него не делай».
Я – что? Опять начинаю выполнять за мужчину его работу? Тогда точно хватит. Больше я ничего не скажу и не сделаю за него. Давай, Дрейвен, выкарабкивайся сам.
Мысли постепенно расплывались, я снова уплывала в сон…
… Коридор. Тьма такая, что глазам больно. Где уиверн? Он же должен быть рядом! Кстати, с чего я взяла, что это коридор? Тишина и тьма уходят в пустоту? Поэтому?
В спину – острый взгляд. Быстро подняла руки определиться, где именно я и чем вооружена. Мягкий взмах вокруг себя. Сбоку, справа, – стена. Ладно. Хоть спину поберечь. Ладонями проехалась по бёдрам. Половина ужаса утихла. Нож на месте. Пулемёт – тоже. Почему я здесь одна? И почему взгляда больше не чувствую?
– Дрейвен… – одними губами.
В ответ тишина… Касаясь ладонью стены, осторожно пошла вперёд. Хотя какое тут вперёд или назад? Но, прислушавшись к себе, поняла, что нужно идти именно сюда.
Что же здесь происходит? Я уже поняла, что заснула и снова впала в сон уиверна. Но где он сам?.. Ладонь словно упала в углубление. Отдёрнула. Сердце лихорадочно заколотилось. Что это? Сдержала вздох облегчения – слишком шумно начала его для этого места. Снова подняла дрожащую руку, снова осторожно погладила поверхность стены, нашла место, куда запала ладонь. Пальцами обвела прямоугольные очертания. Косяк, дверной. Что дальше?
Слепая… В темноте. Губы начали расползаться в усмешке. Вот тебе и ответ на вопрос, которого никогда не осмелилась бы задать Дрейвену: каково ему в шкуре слепца? Ну, ладно. Зато в моей крови есть те же особенности. И пусть кровь всё равно немного не та… Я прислонилась спиной к стене, вообще закрыла глаза.
По обе стороны от меня пустота. Но справа рваная какая-то. А слева – шевелится. Чьё-то движение, отчего я сразу скользнула рукой по бедру, пальцы жадно вцепились в рукоять пулемёта. Тишина… От которой сердце трепыхается так, что хочется найти какой-нибудь глухой плащ и закрыться, чтобы никто не услышал…
Дальше всё как… Даже не знаю, как это назвать!
Дверь слева от меня резко распахнулась, меня схватили за руку и не втащили даже, а вдёрнули в помещение, не давая свалиться, хотя ноги от мгновенного ужаса подкосились, – вдёрнули сильным рывком. Хлопок дверью. Меня бросили о стену. Прижали, не давая опять-таки упасть. И – неизвестный чуть не напоролся на нож, когда хотел перехватить мои руки.
– Убери, – процедили сквозь зубы.
– Дрейвен?
– Я. Тихо.
Всунула нож в ножны и только открыла рот, чтобы спросить, что происходит… Смолчала. Надо будет – сам скажет… Сердце, угомонись… Больно же…
Любопытно: это та самая комната, из которой он меня в прошлый раз утаскивал в нижние районы, или другая?
Шелест одежды. Уиверн перемещается почти беззвучно, его выдаёт лишь одежда. Он отошёл от меня. Шага на два. Вернулся, нащупал мою руку, отвёл куда-то в сторону. Сбоку от двери – поняла я. И ещё поняла: он кого-то или чего-то ждёт. Хорошо. Подожду и я. Он стоит передо мной – боком, насколько я смогла определить по шуршанию одежды. Лицом к двери. И слушает.