Дрейвен не чувствовал законченности недавних событий. Всё прошло мимо него. Он не чувствовал логики в своём трёхгодичном невольном забытье, потому что не смог отомстить. Иногда он смотрел с высоких этажей Драконьего гнезда и думал, как жаль, что нельзя убить дважды. Даже то, что дела Драконьего гнезда, его рода, полностью перешли в его руки, а Лианна в основном занимается самим домом и ребёнком, не отвлекали от мыслей о мести. И это томило его так, что беспокойство перешло в сны.
У Лианны вторая беременность. Она кокетничает: «Неплохо бы, если б появилась девочка!« Но Дрейвен, будучи окончательным эмпатом после слияния двух личностей и уже через сутки сообразив, что она беременна, сразу понял, что будет снова мальчик. Это счастье для уиверна – второй мальчик. Плохо, что на первом месяце, на стадии формирования нервной системы ребёнка, Лианна стала очень чувствительной. Теперь она проникает не только в отчётливые сны Дрейвена, но и в тот лёгкий налёт смутных видений, которых в обычном своём положении не рассмотрела бы. Она не помнит этих снов, но Дрейвен видит её глаза, встревоженные внутренним беспокойством, и понимает, что от таких снов ему надо избавляться.
Месть – это блюдо, которое подают холодным. А готовить надо с удовольствием и тогда, когда появляются интересные для этого блюда и даже необходимые ингредиенты. И ещё – когда обстоятельства складываются самым лучшим образом.
Сначала Дрейвен сделал то, что сделал бы любой уиверн, который хочет защитить беременную жену от ненужного беспокойства. Его сны вызывали в ней тревогу, значит, он должен успокоиться сам.
В один прекрасный вечер он подошёл к зеркалу и, глядя себе в глаза, совершил ритуал самовнушения.
Вроде успокоился. Но всё спокойствие пошло прахом, когда, в тот же прекрасный вечер, перед самым сном с ним связался Монти.
– Дрейв, ты знаешь, что я держу руку на пульсе.
– Знаю.
– Он умирает.
– Можно увидеть его? – после недолгого молчания спросил Дрейвен.
Лианна привыкла, что по своим делам: восстановлению статуса в уивернском обществе и профессиональным делам, с которыми давно надо покончить официально, – Дрейвен часто уезжает в самое невообразимое время суток, поэтому спокойно восприняла его предупреждение, что надо бы, на ночь глядя, посетить в обществе Монти «одно местечко». Только зашла вместе с ним в спальню Брендона, где Дрейвен немного поговорил и поиграл с сыном перед сном, а потом проводила его до входной двери. Чтобы уж заодно поприветствовать Монти.
И, уходя, Дрейвен немного улыбался, вспоминая длинные, лёгкие одежды жены, за которые так удобно цепляться сыну, когда Лианна не подхватывала его за руку: она, наконец, забыла о своих неизменных комбинезонах. И улыбался последнему, что видел, стоя на пороге детской: Брендон заснул на полу, на ковре, обняв Мисти, терпеливого и нисколько не возражающего изредка побыть горячей подушкой для маленького уиверна.
Уже в машине Дрейвен поинтересовался:
– Кто там директором?
– Уиверн. Ещё трое уивернов на руководящих должностях. Остальные – люди. Но с их разрешения и с официального одобрения, они защищены от внушения. Я договорился с одним, чтобы он передавал информацию, когда бывает вне стен лечебницы. И, как только он связался со мной, перезвонил тебе.
– Сколько ему осталось – по твоим прикидкам?
– Неделя. Как максимум. Лучше посмотри ты. У тебя точней.
Они приехали в лечебницу, и, в качестве посетителей, дежурный смотритель провёл их в палату. Со времени своей ипостаси на Кере Дрейвен не видел Адэра. Немного предполагал, что предстанет его глазам, но увиденное потрясло даже его.
Адэр лежал на кровати, скрючившись. Точней – не Адэр, а то, что от него осталось.
Кости с обвисшей на них дряблой кожей – и всё это затянуто в больничный халат. Халат стерильно белый, поэтому существо внутри него кажется совершенно серым. Оно не похоже ни на человека, ни на уиверна. Облысевшая голова почти спрятана под ладонями, которые кажутся старческими из-за выступающих вен.
Дрейвена поразить трудно. Но зрелище деградировавшего в несколько недель Адэра произвело на него впечатление. Особенно его мосластые пальцы, кажущиеся удлинёнными из-за худобы, пальцы, которыми он закрывал голову. Дрейвену с трудом удалось сосредоточиться на другом: шагнул ближе к кровати и закрыл глаза. Смотритель почтительно жался у двери.
Монти, еле сдерживая гримасу брезгливости, спросил:
– Ну? Что?
– Три дня. Ему осталось три дня. Никакой недели.
Смотритель поспешно сказал:
– Кормим внутривенно, всё в срок.
– От кормёжки здесь уже ничего не зависит, – сквозь зубы сказал Дрейвен и вышел из палаты – с довольно странным для него чувством.
Обратно ехали – молчали. Дрейвен смотрел на сияющие вечерними огнями улицы уивернской столицы и всё думал о том, что в беге времени он даже не предполагал: угасание живого существа может быть таким стремительным.
Он-то всё мечтал: вот закончится суета с его восстановлением на Уиверне, будет больше свободного времени на семью, а значит – и на завершение личных дел. Мельком мечтал, что даст Адэру щедрую возможность регенерировать и отправится вместе с ним на Керу, где они, по обычаям уивернов, начнут и закончат дуэль на равных – где-нибудь среди трущоб нижних ярусов. Мечталось, что это будет настоящая охота: они начнут бег на сближение с двух противоположных концов яруса, выискивая друг друга, а столкнувшись, защитят своё право на жизнь и на право быть отмщённым. Но… Что делать теперь? Когда время ушло безвозвратно?
Пискнул вирт Монти, сидящего за управлением.
– Да, – бесстрастно сказал Монти, включив громкую связь.
– Даг-ин Монти. По вашему запросу. У нас в реанимации уиверн в коме. В сознание не придёт. Полголовы снесло после воздушной катастрофы. Состояние вегетативное. Подобие жизни поддерживается только при помощи аппаратов. Родители – оба живы. Жена, ребёнок. Отключение аппарата, с согласия родственников, назначено на завтра. Ждём ваших предложений.
Дрейвен поднял глаза. Монти взглянул на него, слегка приподняв бровь.
Молчание, повисшее в машине, было полным. Вестник терпеливо выжидал, что скажет Монти. Дрейвен перевёл глаза на вирт. Вспомнилось ещё одно изречение землян: «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского!« Слишком многое совпало! Последние часы Адэра. Внезапное появление нужного ингредиента. Обстоятельства сомкнулись воедино!..
И Дрейвен выдохнул:
– Хорошо!
Пришлось сделать остановку в пути. Дрейвен пересел на заднее сиденье, и оба принялись лихорадочно обзванивать всех, от кого теперь зависела жизнь Адэра Кейдна. Монти давно знал, чего именно хочет Дрейвен; успел подёргать заранее за многие нити и со многими договориться, поэтому организация оказалась быстрой и на уровне.
Несколько лет тому назад Дрейвен даже не осмелился бы подумать, чтобы сделать такое. Потому что не хватило бы средств на операцию. Это старая Куианна была настолько богата, что могла себе позволить провести её, купив собственные инструменты. Но наследство оказалось таким громадным, что Дрейвен без ущемления своего и семейного финансового благополучия мог себе позволить воскрешение живого существа на грани жизни и смерти.
Приехал домой Дрейвен поздно ночью и с облегчением вздохнул, что Лианна уже спит и что не надо накладывать наново самовнушение.
Согласие родственников уиверна, который находился в вегетативном состоянии, на операцию было получено быстро. У них средств не было вообще.
Прямое переливание крови было проведено в присутствии реаниматоров. И в присутствии Дрейвена, который мог, как сильный эмпат, сразу определить, удачна ли она.
Когда увезли безжизненное тело уиверна-донора, Дрейвен постоял у медицинской кушетки, глядя на Адэра и кривя рот, и, наконец, нехотя ухмыльнулся.