– Месяц. Пока. Потом посмотрим.
После недели врачебного присмотра за Адэром в больнице его перевезли в специально снятую квартиру, где теперь за ним следили нанятые специальные медики. Дрейвен ходил сюда как на работу, правда, не показываясь Адэру на глаза. А тот постепенно приходил в себя. Перелитая в его жилы свежая кровь уиверна-донора (тот был из нормальной семьи, без родственного смешения крови) усилила его способность к регенерации… Исподтишка наблюдая за тем, как Адэр становится здоровым и явно начинает вспоминать, Дрейвен только усмехался. Да, земляне правы. Время – великая вещь в деле мести. Потому что становишься взрослей. Потому что понимаешь, какая месть утончённей. И страшней.
Вскоре настал момент, когда из предосторожности Адэра пришлось приковать к кровати, вмурованной в стену, – чтобы не сбежал.
За месяц до рождения второго сына Дрейвен наконец отослал всех, кто находился при Адэре, и вошёл к нему в сопровождении Монти, оставив кое-кого дожидаться вне комнаты…
Волосы Адэра отросли, он уже занимался под руководством личного тренера, успешно восстановившего его мышечный тонус. И ничего не понимал. Точно так же, как не понимал, почему ему снятся странные сны.
Он сидел на кровати, когда они вошли. Поднял сумрачные зеленовато-серые глаза и вздрогнул так, что звякнули наручники на руках.
Они сели на поднесённые к кровати стулья.
Дрейвен критически оглядел его, незаметно хмыкнул.
– Даг-ин Адэр, как себя чувствуете?
– Вы… – кажется, он хотел спросить, не издеваются ли над ним. Но осёкся.
– Даг-ин Кейдн, – официально заговорил Монти, – мы хотим поставить вас перед фактом, что без вашего на то разрешения, потому как вы находились в невменяемом состоянии, мы просили уважаемых сограждан нашей планеты разрешить для вас продление жизни за счёт жизни другого уиверна.
Адэр морщился, слушая его, но не перебивал. Едва Монти замолчал, он нечаянно звякнул цепью, когда хотел поднять руку убрать со лба отросшие волосы. Опустил руку и уставился в пол. Пытался понять. Понял. Медленно поднял голову.
– Вы… что сделали?!
Монти усмехнулся.
– Даг Флорет, войдите, – подойдя к двери, позвал Дрейвен уивернку, которая уже месяц жила в одной квартире с Адэром, не показываясь последнему на глаза. Месяц – с момента, как он начал соображать. И месяц, как начал видеть странные сны.
Миловидная блондинка, и правда, похожая на цветок, смущённо прижимая руки к груди, осторожно вошла в комнату. Кинула взгляд на ошеломлённого Адэра, чьи глаза наполнялись постепенным узнаванием, и закраснелась.
– У вас есть выбор, даг-ин Кейдн, – монотонно сказал Дрейвен. – Вы выбираете место уступившего вам жизнь уиверна или платите семье отступные за свою свободу. Решать вам. Если вы решитесь на последнее, я объявлю вам сумму отступных.
Они видели один сон на двоих. Кровь родного уиверна, кровь любимого, в жилах чужого тела взывала к ней каждую ночь…
Что же выберет Адэр?
Когда он поднял глаза на неё, они тихо вышли.
Лианна
Когда родился второй мой малыш, Дрейвен рассказал мне ещё об одном старинном уивернском ритуале.
Честно говоря, я рада, что Адэр жив. Хотя было время – ненавидела его всей душой. Он живёт теперь под именем того самого погибшего уиверна, чья кровь течёт в его жилах. Родители умершего обращаются к нему, называя именем, дорогим им. Как и жена, которая постепенно привыкает к нему, к его внешнему виду. Сам Адэр связывался со мной несколько раз, но поговорить мы так и не смогли: я видела лишь, как он смотрит на экран связи и молчит. По коротким фразам Дрейвена, когда я стараюсь узнать о его судьбе, ясно, что Адэр тяжело переносит обращение к себе, как к новой личности. Но в последнее время начинает приспосабливаться. Ведь от него зависят многие: его новые родители, его внезапная жена и ребёнок – его крови.
Время лечит. И время помогает понять многое. Дрейвен прав. Он рассказал мне, что сначала хотел сделать с Адэром: прогнать его по коридорам Керы, прежде чем убить. Но время… Время подсказало Дрейвену другую форму мести. Тот, прошлый Адэр, всегда был под дамокловым мечом внезапного безумия – и знал об этом. А теперь он, благодаря новой крови, освобождён. И понимание, что сделал Дрейвен, и превращает его выздоровление в утончённую месть: ты поступил со мной так – я сделаю наоборот. Для уиверна знать, что он обязан жизнью другому уиверну в качестве мести, – тяжело.
Но перед Дрейвеном я теперь преклоняюсь. Я не говорю ему об этом, но мне кажется, он расцветает от моего обожания. Во всяком случае, наши сны на двоих стали более счастливыми и радостными.
Послесловие автора
Было у меня несколько лет назад такое, что меня буквально погребло под сюжетами, начало которых записывалось, а сами тексты потом забрасывались. И была тема, которая меня очень интересовала, – тема передачи колдовского дара. Вот начало одного из текстов, сейчас трансформированного в «Драконье гнездо».
Издалека город переливался тяжёлыми сумрачными огнями. Ещё часа три – и он погрузится в неспокойный сон, а на улицах залягут чёрные тени.
На окраине трое мотоциклистов играли в мотобол. Вместо мяча металась среди ревущих машин измученная, перепуганная девчонка.
В полуночном баре хохотал темноволосый мужчина. Один из его друзей только что отмочил солёную шуточку по поводу певички на эстраде.
В саду, освещённом белыми фонарями, задумчиво гуляла старушка. Она слышала грохот мотоциклов и укоризненно качала головой. Внезапно она схватилась за сердце и осела.
Вне времени и пространства спал угрюмый Зверь. Он рывком поднял лохматую голову – мощная цепь снова заставила его лечь. Но полыхнувшие зеленью глаза постепенно обретали чистоту цвета. Зверь понял: проклятие слабеет.
-
Веда снова не успела увернуться, и её отшвырнуло в сторону. Мельком взглянув на оборванную, сочившуюся кровью штанину джинсов, она вскочила на ноги, но развернуться и сбежать ей не удалось. Со всего маху она ткнулась в металлическую ограду. Громилы на мотоциклах приостановили игру. Веда обернулась к ним и зажмурилась от света фар. Одной рукой она вцепилась в железный прут ограды, другой – лихорадочно провела сверху вниз. Через секунды три она была уже за оградой. Ещё через секунду девушка пропала в смутно чернеющих кустах.
Мотоциклисты переглянулись.
– Помнится, там у них собаки? – вопросительно сказал один.
– Они сами как собаки, – буркнул другой.
– А мы? – с весёлой усмешкой подмигнул третий.
Постояв и подождав немного, они уехали.
… Веда тоже знала про собак. Она кралась между отчаянно грохочущими кустами и чувствовала, как волны страха обдают её сердце то холодом, то сумасшедшим жаром. В момент, когда она решила, что ей повезло, по нервам скрежетнул лёгкий хруст ветки. Застыв от ужаса, девушка смотрела: громадная овчарка медленно подходит к ней.
Холодный мокрый нос ткнулся в её ладонь, горячие клыки стиснули пальцы, но мягко и аккуратно. Веда ощутила, что её тянут куда-то, и покорно, спотыкаясь во тьме, поспешила за собакой.
Через несколько минут она уже задыхалась от сумасшедшего бега, еле поспевая за овчаркой. Девушка ничего не понимала, кроме одного: нужна её помощь. Поэтому нисколько не удивилась, когда в стае скулящих псов увидела человека. Маленькая старушка неловко лежала на земле. Запыхавшаяся Веда быстро села рядом с ней, приподняла её безвольную голову, одновременно ища пульс на кисти:
– Что с вами? Сердце? Господи, таблетки при вас? Держитесь, я сейчас вызову кого-нибудь из дома!
Жалобно визжавшие собаки вдруг смолкли. Старушка открыла глаза и всмотрелась в незнакомое лицо.
– Милая девочка, мы здесь так одиноки. Мне очень жаль, что это оказалась ты. Прости меня, девочка…
Костлявая ладонь вцепилась в девичью кисть с внезапной силой. Веда начала было подниматься, полагая, что женщина хочет встать. Но остановившиеся выцветшие глаза вдруг притянули её взгляд.
Такая вот трансформация из несостоявшейся фэнтези в фантастику.