Честно говоря, при взгляде на то, что вытворял скат, я перетрусила страшно: а вдруг на меня попадёт? Но, успокоив зачастившее дыхание, обнаружила, что скат бьёт длинными искрами локально: по бокам, по стенам лифтовой шахты, огненных стрел нет.
Нервное шипение, свист падающих гладких тел прекратился. Пропали искры. Только скат над нами тихонько шевелился в пространстве колодца, неизвестно какой силой поддерживаемый.
Дрейвен стоял слева от меня — в тех же шести шагах, а может, в семи. Почему он не шевелится? Попробовать подойти к нему?
Но, прежде чем я сделала шаг, скат наверху шевельнулся и лениво облепил собой ту самую нишу, где я оставила Мисти. В секунды уменьшившись, он сполз на выступ и обрёл форму бронированного кота. Мисти?! Это вот кошмарное было Мисти?! Значит, Мисти — мутант-метаморф??
Все мои царапины и ожоги взвыли страшной болью. Если у Мисти, по приказу Дрейвена, была возможность ещё раньше поубивать всех этих гадов, почему Дрейвен сразу этой возможностью не воспользовался?! Убью сама гада уиверна!
И я, распсиховавшаяся от гнева, но всё ещё осторожная, зашагала по выступу к Дрейвену. Тот стоял неподвижно и на мои оклики почему-то не поднимал глаз. Так что я благополучно перешла к нему, движимая хорошенько врезать ему — да хоть ботинком по ноге! И меня ведь понял бы каждый, кто видел, какое сумасшествие здесь происходило!
— Какого дьявола!.. — начала я на повышенных тонах.
Но уиверн не среагировал даже на злость в моём голосе. И тогда я пальцами ухватила его подбородок, чтобы заглянуть в лицо. Глаза были закрыты.
— Дрейвен! — прикрикнула я, уже понимая, что происходит нечто, чего я не понимаю, но очень важное.
Он медленно поднял глаза. Нормальные, зрячие глаза уиверна — светлые белки, серый зрачок. Разве что расфокусированные. Но, наконец, его взгляд обрёл цель — сосредоточился на мне, и мгновенно глаза облило серым — зрачки снова исчезли. Уже слепые, глаза моргнули. Дрейвен повёл подбородком, словно пытаясь высвободиться от моих пальцев… И через какое-то время растерянно спросил:
— Что у меня на пальцах?
— Когти, — насторожённо ответила я и сама отпустила его подбородок.
— От… откуда?
— Ты уиверн, а они метаморфы.
Мне показалось, он хотел задать ещё один вопрос, и я догадывалась — какой: почему же раньше с ним ничего подобного не происходило? И я же интуитивно догадывалась — почему: он никогда на Кере не дрался за кого-то близкого, за чью-то жизнь, которая была бы дорога ему. Дорога?.. Нет, об этом потом… Значит, продолжала думать я, глядя на его непонимающе сдвинутые брови, его слепота — чисто нервное? И тут же подумалось: а нет ли у него на голове раны? Примитивно, конечно, мыслю, но иногда от удара по голове человек может потерять зрение. Слышала такое… А если учесть то, что ему сказала Келли: его словно били по стене всем телом — от этого удара могла и память пропасть. И возвращаться лишь в экстремальных условиях?
В психиатрии я профан.
Впрочем, сейчас не до того. Надо вернуться на те шесть шагов до угла и пять — к нише, усадить его там… Я чуть не свалилась вместе с ним, когда его ноги подогнулись…
— Что со мной? — изумлённо спросил он, с трудом сохраняя равновесие на узком, всё ещё осыпающемся выступе. — Я чувствую себя так, будто…
— Будто не ел неделю, — проворчала я, прислоняя его спиной к стене и закручивая обрывок каната на скобе в единственный толстый узел.
— Ты знаешь, что это?
— Знаю. Сейчас доведу до места, где ты нас с Мисти спрятал, накормлю.
Он по привычке попытался вцепиться в канат — мешали когти, каждый размером в половину его собственных пальцев. Пришлось вытаскивать его постепенно, велев опереться на мои плечи — точней обняв меня за них, свесив кисть с когтями. Так, пятясь, мы чуть не по-стариковски и дошагали до ниши, откуда, доброжелательно высунувшись, нас приветствовал Мисти.
— Я помню это место, — внезапно сказал Дрейвен, невероятным образом изогнув ладонь, чтобы не мешали когти, и обшарив нишу. — Я оставил тебя здесь. С Мисти.
— Ага, — снова проворчала я, осторожно сажая его спиной к стене — ногами в пропасть и размышляя, почему его когти до сих пор остаются. — После чего пошёл геройски помирать, чтобы я смогла вылезти потом наверх.
— Это смешно?
— Глупо.
— Я знаю этих змей, — оправдываясь, сказал он, и я вдруг вспомнила, как легко он пошёл драться с ними, лишь бы отвести их внимание от меня. — Можно было отвлечь их, а потом… — Он сморщился и замолк. — Я не хотел геройствовать, — угрюмо сказал он. — Хуже, что я не помню, что произошло.