– Принц носит на шее амулет, ястребиное перо. Этот амулет принес ему мистериарх из Верхнего царства, когда принц был еще младенцем. Амулет защищен магией, и его нельзя снять, пока принц жив.
Триан судорожно вздохнул.
– Привези этот амулет, и мы будем знать, что принц… – Голос у него сорвался.
– Какой магией? – недоверчиво спросил Хуго. Но волшебник, бледный как смерть, молчал как убитый. Он покачал головой – то ли не хотел отвечать, то ли просто не мог говорить, Хуго так и не понял. Во всяком случае, было ясно, что больше никаких сведений ни о принце, ни об амулете от него не добьешься.
Да, наверно, и не стоит. Такие волшебные штучки давали чуть ли не каждому младенцу – они защищали от поноса, или от крыс, или от падения в огонь. Большинство амулетов, продаваемых бродячими шарлатанами, обладало не большей магической силой, чем булыжник на дороге. Конечно, у королевского сына амулет должен быть настоящим, но Хуго еще не видел ни одного амулета, который мог бы защитить человека от хорошего удара ножом. Правда, говорят, давным-давно были на свете волшебники, которые обладали подобной силой, но это было очень давно. Все они уже много циклов назад оставили Срединное царство и поселились в Верхнем. И вот теперь один из них спустился сюда, чтобы одарить младенца перышком?
«Этот Триан держит меня за круглого идиота», – подумал Хуго.
– Приди в себя, волшебник! – сурово сказал он. – А не то принц обо всем догадается.
Триан кивнул и с радостью принял кружку воды, которую протянул ему Хуго. Он прикрыл глаза, отхлебнул воды, сосредоточился и через несколько мгновений спокойно улыбнулся. Лицо его снова приобрело нормальный цвет.
– Я готов, – объявил Триан и повел Хуго в ту комнату, где спал принц.
Волшебник вложил ключ в замочную скважину, отпер дверь и отступил в сторону.
– А вы не собираетесь представить меня? Объяснить, в чем дело?
Триан покачал головой.
– Нет, – сказал он тихо. Хуго заметил, что волшебник старается смотреть прямо перед собой и не заглядывать в комнату. – Теперь все в твоих руках. Я оставлю тебе лампу.
Он повернулся и быстро пошел – почти побежал – прочь. Скоро он скрылся в темноте. Острый слух Хуго уловил щелчок замка. По коридору пронесся сквозняк, и тут же прекратился. Волшебник ушел.
Хуго пожал плечами, пощупал монеты в кармане камзола, взялся на всякий случай за меч, поднял лампу, вошел в комнату и принялся разглядывать мальчика.
Нельзя сказать, чтобы Хуго любил детей. Он их почти и не видел. Своего детства он не помнил – это и неудивительно, оно было слишком коротким. Кирские монахи не поощряли веселой, беспечной детской невинности. И потому каждый ребенок в монастыре сразу сталкивался лицом к лицу с суровой реальностью. В этом мире, где не было богов, кирские монахи поклонялись единственному, что было определенно и неизбежно, – смерти. Жизнь дается людям случайно, без толка и смысла. Никто не волен выбирать, когда ему родиться. Грешно радоваться столь сомнительному и неверному дару. Смерть же приходит к каждому в назначенный час. Смерть – это радостное освобождение.
Оттого-то кирские монахи брали на себя обязанности, которых большинство людей страшится и сторонится. Их называли Братьями Смерти.
Они не ведали жалости к живым. Все их помыслы были лишь о смерти. Кирские монахи не занимались целительством. Но когда трупы умерших от чумы валялись на улицах, именно Кир подбирали их, совершали торжественные обряды и сжигали их. Нищих, . которые не могли найти себе убежища в кирских монастырях, пока были живы, радушно принимали там после смерти. Самоубийц – проклятых предками, позор семьи – Кир встречали с почетом и хоронили, как героев. Кирские монахи заботились о телах убийц, воров, проституток. И именно они после битвы подбирали тела тех, кто поплатился жизнью в очередной сваре.
Единственные живые существа, о которых Кир хоть как-то заботились, были сироты мужеска пола, у которых не оставалось никаких родичей. Кир брали их к себе и воспитывали. Куда бы ни отправлялись монахи – а по зову своей веры им приходилось присутствовать при множестве жутких и кровавых событий, – они брали детей с собой, заставляли их помогать и в то же время приучали к мысли о том, что жизнь жестока и что единственное убежище – смерть. Именно эти мальчики, выросшие в монастырях и с детства проникшиеся темными верованиями Кир, пополняли собой ряды ордена. Кое-кто убегал подобно Хуго, но и Хуго всю жизнь чувствовал над собой тень черных капюшонов вырастивших его монахов.
Поэтому, глядя на спящего ребенка, Хуго не испытывал ни жалости, ни угрызений совести. Просто новая работа – и, похоже, весьма трудная и опасная. Хуго чувствовал, что волшебник ему солгал. Осталось понять, в чем именно.
Убийца бросил мешок на пол и потыкал мальчика ногой:
– Эй, парень, вставай!
Мальчик вздрогнул, глаза его распахнулись, и он сел, еще не вполне проснувшись.
– Что случилось? – спросил он, глядя на незнакомца сквозь копну золотистых кудряшек, падавших ему на глаза. – Кто вы?
– Меня зовут Хуго – сэр Хуго Ке-литский, ваше высочество, – поправился Хуго, вовремя вспомнив, что ему положено изображать знатного человека, и назвав первое место, пришедшее ему на ум. – Вам грозит опасность. Ваш отец нанял меня, чтобы отвезти вас в надежное место. Вставайте, у нас мало времени. Нам надо вылететь до рассвета.
Разглядев бесстрастное лицо с высокими скулами, ястребиный нос и черную бороду, заплетенную в косицы, мальчик отшатнулся.
– Уходи! Ты мне не нравишься! Где Триан? Я хочу Триана.
– Да, конечно, я не такой красавчик, как ваш волшебник. Но ваш отец нанял меня не за красоту. Если уж вы испугались меня, подумайте, как испугаются ваши враги!
Хуго сказал это просто так, лишь бы что-нибудь сказать. Он уже собирался подхватить мальчишку и уволочь его отсюда. Поэтому он слегка удивился, обнаружив, что мальчик принялся обдумывать этот аргумент с серьезным и умным видом.
– Вы правы, сэр Хуго, – сказал он наконец и встал. – Я полечу с вами. Возьмите мои вещи. – Он махнул рукой в сторону небольшого мешка, что валялся на полу рядом с тюфяком.
Хуго собрался было ответить, что свои вещи он сам и понесет, но вовремя опомнился.
– Хорошо, ваше высочество, – ответил он с поклоном.
И внимательнее присмотрелся к мальчику. Принц был маловат для своих лет. У него были большие голубые глаза, нежный рот и фарфорово-бледное лицо – сразу видно, что его держат взаперти. В свете лампы блеснуло ястребиное перо на серебряной цепочке.
– Раз мы путешествуем вместе, вы можете звать меня по имени, – застенчиво сказал мальчик.
– А как вас зовут, ваше высочество? – спросил Хуго, взяв в руки мешок.
Мальчик изумленно уставился на него.
– Я много циклов провел за пределами королевства, ваше высочество, – торопливо пояснил Хуго.
– Бэйн, – сказал мальчик. – Меня зовут принц Бэйн.
Хуго застыл на месте. Бэйн… Ведь «Бэйн» значит «погибель»! Нет, он не был суеверным человеком, но кто и почему мог дать ребенку такое зловещее имя? И убийца вновь ощутил, как незримая нить Судьбы затягивается у него на шее. Он снова представил себе плаху – холодную, спокойную… Он потряс головой, злясь на самого себя. Ощущение удушья исчезло вместе с образом собственной смерти. Хуго вскинул на плечи оба мешка – свой и принца.
– Идемте, ваше высочество, – сказал он, кивнув на дверь.
Бэйн поднял с пола свой плащ и неуклюже накинул его себе на плечи, путаясь в завязочках. Наконец Хуго не выдержал, нетерпеливо швырнул мешки на пол, встал на колени и завязал плащ.
К его изумлению, мальчик обвил руками его шею.
– Как хорошо, что вы будете моим телохранителем! – воскликнул он, прижавшись своей нежной щекой к щеке Хуго.
Хуго остолбенел. Бэйн отступил назад.
– Я готов! – весело сообщил он. – Мы полетим на драконе, да? Я сегодня в первый раз летал на драконе! Хорошо бы мы все время на них летали!