— Вопросов больше не имею. — Наконец кисло сообщил он.
Завершающая часть судебного рассмотрения промелькнула мгновенно. Судья огласила материалы дела, весьма флегматично выслушала дебаты и отбыла в совещательную комнату.
Через полчаса она огласила решение: требования истца удовлетворить, ответчице отказать. Жаль, что обоснования таких выводов не прозвучало. Судья вправе не печатать сразу весь текст, а лишь сообщить суть, а через пять дней изложить его полностью.
Мы вышли, стараясь не обращать внимания на буйное торжество истца, который крутил дули мачехе и нецензурно ее обзывал. Разумеется, дежурный милиционер куда-то отлучился (как всегда в нужный момент!), так что приструнить хулигана было некому.
Оставалось вполголоса объяснить клиентке порядок и сроки апелляционного обжалования и договориться, что через неделю она заглянет ко мне с готовым решением, а я к тому времени обдумаю аргументацию жалобы.
На этом мы попрощались и я побрела к выходу, чувствуя себя донельзя уставшей и расстроенной. Разумеется, исход дела можно было предвидеть заранее, но никто не любит проигрывать. Ладно, это еще не конец, посмотрим, чем все закончится.
С этой мыслью я вышла из здания и замерла, забыв отпустить дверную ручку.
Возле суда меня поджидал сюрприз: Шемитт, который нежился в солнечных лучах, опираясь на капот машины. Он радостно улыбнулся и шагнул вперед, явно не сомневаясь, что я встречу его с распростертыми объятиями.
А я стояла, как приклеенная, не зная, злиться, огорчаться или радоваться его неожиданному появлению.
Надеюсь, он не додумается пылко меня поприветствовать? Под окнами суда это определенно неуместно!
Судя по хитрой улыбке, Шемитта подмывало именно так поступить. Видимо, догадавшись, что рискует получить по голове портфелем (и к йотуну сдержанность!), он галантно поклонился и поцеловал мне руку.
Горячие губы дракона обжигали кожу, от усталости и неожиданности кружилась голова… Признаюсь, раньше подобные фокусы на меня еще как действовали, но теперь не оставалось сил ни на пикировки, ни на буйные страсти.
— Добрый день, Шемитт. Что ты здесь делаешь? — прохладно поздоровалась я, как будто встретила шапочного знакомого.
Откровенно говоря, очень хотелось обратиться к нему на «вы», но как-то нелепо так обращаться к любовнику.
— Встречаю тебя, — с улыбкой ответил наглый дракон.
— И зачем же? — приподняла брови я в деланном недоумении.
— Ты полагаешь, стоит разговаривать об этом здесь? — поинтересовался Шемитт с ленивой усмешкой и указал глазами на автомобиль.
Я досадливо прикусила губу, но не стала спорить. Здесь не место для сцен.
— Хорошо, поехали, — согласилась я, позволяя усадить себя в машину.
До моего дома доехали молча: у меня сильно разболелась голова, а Шемитт всецело отдался процессу вождения.
Звуки и яркий свет били по нервам ножом, а от мысли, что сейчас придется что-то объяснять Шемитту, к горлу подкатывал ком.
Наконец машина остановилась, и Шемитт помог мне выйти. Он встревожено заглянул мне в лицо, но ничего не сказал, только обхватил за талию, поддерживая без слов.
В тот момент мне было все равно. Даже умиротворяющий вид мамочек с колясками, которые расположились у подъезда и хвастались своими чадами, нисколько не улучшил моего настроения. Хотя обычно малыши настолько умилительны, что поневоле расплываешься в улыбке…
Оказавшись наконец дома, я жестом пригласила Шемитта проходить и отправилась в ванную. Смыла косметику, тщательно умылась холодной водой, и плевать на внешний вид.
Хотелось, чтобы меня просто оставили в покое. Я посмотрела в зеркало на свое бледное лицо и решила, выслушаю Шемитта и постараюсь спровадить. Все равно он не оставит меня в покое, раз уж явился.
С этой мыслью я вышла из ванной и направилась в гостиную.
Он мерил шагами комнату, но при моем появлении замер. Огненные глаза казались теплыми и ласковыми, на губах играла нежная улыбка… Как будто он никуда не пропадал!
— Зачем ты приехал? — Опустившись в кресло, устало поинтересовалась я.
— Ты не рада меня видеть? — ответил он вопросом на вопрос, садясь на диван напротив.
— Почему же? Рада. — Я пожала плечами и поморщилась, поскольку от этого неосторожного движения боль в голове усилилась.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросил Шемитт, заметив мою гримасу. — Ты как-то странно себя ведешь. Тебе плохо?
— Голова болит, — призналась я, потирая висок.
— Посмотри мне в глаза. — Велел он, осторожно взяв меня за руку.
От ладоней дракона исходило умиротворяющее тепло, хотелось закрыть глаза, прижаться к ним щекой и мурлыкать, как кошка на подоконнике…
Не знаю, сколько я так просидела, но пришла в себя от заботливого вопроса Шемитта.
— Вот и все. Тебе лучше?
Голова действительно больше не болела, хотя усталость все равно брала свое. Лекарство тут только одно: как следует выспаться.
Пришлось судорожно подыскивать нейтральную тему, потому что огненные глаза Шемитта были так близко, что хотелось сгореть в них без остатка.
Он так и не выпустил моей руки.
— Да, спасибо. Надо же, не знала, что драконы умеют врачевать! — С преувеличенным энтузиазмом произнесла я, борясь с неуместными желаниями.
— Совсем немного. Но я рад, что получилось. — Улыбнулся Шемитт, осторожно провел кончиками пальцев по моему лбу, щеке, шее…
— И все же, зачем ты приехал? — отшатнувшись, повторила я.
Улыбка сбежала с губ дракона, и он посмотрел на меня неожиданно серьезно и строго.
— Я просто хочу быть с тобой, — спокойно сказал он, как само собой разумеющееся.
— И ты так долго об этом раздумывал? — вырвалось у меня.
— Послушай, я дракон, и у меня своя жизнь, своя работа. Но ведь у тебя тоже! Разве это помешает нам быть вместе, если мы этого хотим?
Отведя взгляд, я рассеянно погладила ворсистую ткань кресла…
От Шемитта пахло веточками сосны, разогретыми на солнце капельками смолы и ароматным дымком — так знакомо, что слезы наворачивались на глаза. В моей гостиной он казался инородным телом, чужой и одновременно такой близкий…
За последние дни я свыклась с мыслью, что между нами все кончено, а теперь он вдруг переворачивает с ног на голову. Впрочем, он ведь не замуж меня зовет! А остальное давно решено. Пусть на кухне сердито гремит кастрюлями Нат (он терпеть не может Шемитта), пусть я всегда буду на втором месте после драконьих дел, пусть Шемитт своеволен и непредсказуем, как лесной пожар…
Подняв взгляд на него, я улыбнулась.
— Ты останешься на ночь?
Его ответная улыбка получилась откровенно хищной…
И жизнь потекла своим чередом. Торопливая суета будней сменялась выходными, которые я проводила у Шемитта. Мы избегали встречаться у меня, так как Нат никак не мог смириться с таким поворотом и опустился до мелких пакостей вроде «случайного» пятна на рубашке дракона. О причинах домовой не говорил, отделываясь односложным «я не нарочно», во что верилось с трудом. Конечно, это изрядно огорчало, но пришлось смириться.
Мы с Шемиттом объездили вдоль и поперек Вилийские горы, несколько раз летали на охотничий остров, ходили в гости. Разумеется, в его пещере я тоже потихоньку обживалась, притом обошлось без споров, кому мыть посуду и почему разбросаны носки.
В общем, в моей личной жизни наконец-то все уладилось…
Как ни странно, бурные выходные нисколько не утомляли, наоборот, придавали сил.
Словно полностью заряженная батарейка, я была полна энергии и с новыми силами набрасывалась на дела.
Также приходилось много внимания уделять родителям: Тони все-таки уехала и они очень из-за этого переживали. Мы с братом старались всеми возможными способами демонстрировать им свою любовь, понимая, как тяжело смириться, что последний птенец вылетел из родительского гнезда.
Так пролетел месяц.
Рассмотрение дела Ральдины Ранссон было назначено на октябрь и вот мы ожидали в коридоре вызова на заседание.