–
Что… Папа? Ты слыш…
–
Человек, подними свои веки, е
c
ли ты ещё можешь!
(Теодор открыл слипшиеся от слёз и льда глаза, его окатил тёплый, но сильный поток воздуха. Перед ним, в самом прямом смысле, всего в полуметре от лица была огромная пасть дракона. Гигантское чудище, меж чешуек которого периодически проскакивали искры и дуги раскалённой плазмы, чудище, чьё дыхание и речь больше походили на раскаты грома, вдруг заговорило с Теодором вновь.)
– Человек, я позволяю тебе встать с колен, если можешь.
(Ошарашенный Торрес не мог шевельнуть и пальцем, что уж говорить об осознанной речи! Ожоги жутко болели, смешиваясь с леденящим холодом по всему телу, а разум Тео был пронизан страхом и удивлением.)
– Нежели ты не понимаешь человеческий язык, если бы ты подумал хоть о чём ни будь, я бы тебя понял!
– Неужели легенды отца не врали? И что этому существу нужно от меня? (Лишь подумал Теодор в голове, едва ли находясь в сознании…)
– Я понимаю твоё изумление, но похоже, что здешние легенды не мифы, раз уж я, владыка грома, повелитель молний, великий дракон Фулгур перед тобой! Выслушай меня человек, потом я спасу твою никчёмную жизнь! Я устал сидеть в заточении брата, после поражения моим сородичам, я жажду мести, разгоравшейся внутри меня все эти тысячелетия! Лишь сейчас, в такой сильный мороз у меня с большим трудом получилось вырваться из цепей на несколько мгновений, но в каждую секунду я могу вернуться в заточение вновь! Я жажду лишь смерти Игниса, а затем и всей моей семьи! Теперь, когда мои силы почти восстановились после ужасных ран, теперь, наконец-то, я смогу свершить задуманное. Я готов! И раз уж ты достоин…
– Достоин для чего?
(Подумал Теодор)
– Сейчас ты ничего не поймёшь, да это и не важно! Важно, что ты подошёл. Я чувствую это!
– Но почему я…
(Теодора разила эта странная дума, заняв на миг его разум.)
Не успел Теодор толком обдумать все мысли, переполнявшие его голову, как вдруг дракон, источая молнии, став, этим же разрядам подобным, взмыл в небо, сопровождаясь раскатом грома! Оглушительный хлопок раздался в воздухе, обвитое плазмой тело дракона стремительно разрезало облака звёздной глади! На мгновение в небе загорелась новая, невероятно яркая звезда.
С огромной высоты до Торреса донёсся громогласный рык чудища, затем, Фулгур, всё больше окутываясь разрядами искрящих молний, начал стремительно падать прямо на Теодора, который всё ещё не мог пошевелится от страха, боли, обморожения и усталости.
– Назови своё имя, человек!
(Словно раскат грома зазвенели в сознании Теодора слова дракона.)
– Теодор, меня зовут Теодор Торр…
(С огромным трудом, вместе с кровью и хриплым кашлем вырвались его предсмертные слова из сине-кровавых безжизненных уст Теодора)
Не дав закончить Торресу, прервав его последнее изречение, больше похожее на протяжный хрип, огромный шар из разрядов чистейшей плазмы упал на Теодора.
В темноте, закрыв глаза перед неминуемой гибелью Тео услышал последний звук в его жизни. В кромешной тишине, сменившей прошлый грохот, послышались отдалённый звуки, сложившиеся в чёткую речь Фулгура: “Я проклинаю тебя, Теодор Торрес!”
Но в ответ рыку дракона, неожиданно, даже для себя самого, Торрес смог произнести что-либо, но теперь он звучал отчётливо, кашель не сбивал его речь, которая звучала тихо, но уверенно и спокойно. Видимо Теодор, испытав случившееся с ним только что, окончательно убедился в своей неминуемой гибели. Промёрзшие, кровоточащие, синие, как лёд, губы вновь двинулись. Послышался тихий голос: “Жить…”
Раскалённое солнце коснулось Теодора, обхватив и поглотив его, на большой скорости, полностью за необходимые мгновения…
Больше Тео ничего не слышал, лишь пустота, тьма и боль, окружившие его сознание. Яркая плазменная вспышка осветила горы, снег, кровь…
Глава 4 “
Самюэль Торрес
”
Отец Теодора, Самюэль Торрес, был учёным, который занимался исследованием плазмы, формированием канала плазмы и т.д. Если сказать проще, то отец Теодора исследовал молнии. И как у любого, уважающего себя учёного, у него была амбициозная мечта – он жаждал доказать и изучить феномен шаровых молний. В течении многих лет Самюэль записывал и изучал показатели скачков образования каналов плазмы в родных горах. За всё время наблюдений он заметил, что, чем холоднее в атмосфере, тем чаще образуются шаровые молнии. Учёному не давало покоя ещё и тот факт, что все шаровые молнии, которые он фиксировал, появлялись резко и расширялись рывками. “Эта шаровая молния скачет так, будто из неё кто-то пытается вылезти!” – подшучивал иногда сам учёный.