— Ваш риар…
— Я здесь риар! — злобно оскалился мужчина, и мне стало совсем дурно. То есть как это он? А где мой жених?
— Вы убили старика? — догадалась я. Ну да, с этого головореза станется! Даже не удивлюсь!
Краст уставился на меня с таким лицом, что я снова попятилась. А он прищурился недобро, словно решая, каким именно способом лучше избавиться от незваной гостьи. Мысли путались в голове, сердце стучало как ненормальное. Да он же просто чудовище — злой и агрессивный варвар. Жуть! Главное, до моря добежать… и зачем я вообще полезла в эту башню? Надо было вцепиться в Лерта и умолять о помощи! Просить! Требовать! Что-то мне подсказывало, что я смогла бы убедить капитана «Стремительного»! Он бы защитил!
Я снова сделала крохотный шажок к двери.
— Не вздумай бежать, — мрачно пригвоздил меня к полу Краст. — Бесполезно. Я быстрее. К тому же уже почти трезв. Вот же йотунова задница! Сядь здесь. И не вздумай двигаться, поняла?
Он указал на кресло, тоже заваленное какими-то тряпками. Я фыркнула, чтобы не показать страха, и, недолго думая, скинула все это добро на пол, внимательно осмотрела потертое сиденье и, не обнаружив ничего страшного, села. И внезапно успокоилась. В конце концов, бежать и правда глупо. Куда я убегу в этом платье да ночью? Смешно… Да и надо, наконец, прояснить ситуацию с моим замужеством. А ильх хоть и выглядит дикарем, но резких движений не делает, да и взгляд у него почти… осмысленный. Почти.
Так что я уселась, расправила складки платья, а вернее, вытерла вспотевшие ладони. И уставилась на своего странного собеседника. Очень стараясь смотреть лишь на верхнюю его часть.
— Может, вы, то есть ты… может, ты оденешься?
Мужчина несколько удивленно посмотрел вниз, словно только сейчас осознал свой вид. Правда, его он не смутил. Но хвала богам, ильх все-таки выудил из груды валяющихся вещей полотняные штаны, натянул. Завязал на животе веревки. И на этом решил, что его вид вполне пристоен. Я бы с этим поспорила, но слишком устала.
Дальше Краст зажег еще одну лампу, добавляя света. Грязная комната стала выглядеть еще хуже, но я промолчала. Если местным нравится так жить — их дело.
Молча вытащила из мешка договор Конфедерации с фьордами, протянула бумагу ильху.
— Здесь все написано. Это договор о переселении на мое имя — Вероника Эдвардс. Встречающая сторона и жених — Ингольф-хёгг из Дьярвеншила.
Риар смерил меня злым взглядом, глянул на бумагу. И отшвырнул ее в сторону.
— Гребаное пекло, — пробормотал он. — Папаша — старая сволочь! Даже за Туман дотянулся, чтоб его душу Хелехёгг поджарил!
— Значит, договор заключил твой отец? — уточнила я.
— Да, — Краст откинул ногой нижнее женское платье.
— И он мертв? Ну что же… В таком случае договор расторгается в связи со смертью жениха! — радостно заключила я. — И я буду благодарна, если смогу переждать здесь ночь, а утром ты отправишь меня… ну, куда там принято отправлять невест из-за Тумана?
— На корм рыбам, — мрачно подсказал мужчина, и я напряглась, не понимая, шутит он или всерьез. Судя по мрачно блестящему черному глазу, какие уж тут шутки. Голубой глаз и вовсе казался осколком льда.
— Невесты защищены Конфедерацией, — пробормотала я. — Не надо меня пугать! Через месяц прибудет проверяющий, чтобы убедиться, что правила соблюдены!
— Плевать я хотел на твою Конфедерацию, — огрызнулся риар. — Да и на тебя тоже. Дьярвеншил подчиняется лишь совету ста хёггов. Но есть одна проблема, чужачка.
Он схватил со стола кувшин и сделал жадный глоток. По блеснувшей на губах рубиновой капле я поняла — вино.
— По закону фьордов невеста умершего до свадьбы мужчины становится женой ближайшего свободного родича. Значит, моей.
— Что? — завопила я. — Твоей? Да ни за что!
— Замолчи. Мне тоже не нужна жена, тем более из-за Тумана! — процедил он и снова схватил договор. Повертел, осматривая, поскреб грязным ногтем печати и опять откинул. Посмотрел на меня и протянул задумчиво:
— Сиди здесь, чужачка. Высунешь нос за дверь — пожалеешь. Я разберусь с этим, — он махнул договором, который держал так, словно от него воняло!
И, развернувшись, ушел!
Я же мрачно осмотрела комнату. Разбросанные вещи, остатки еды на блюдах, потекший со свечей воск, мутные от разводов лампы и не самый свежий запах — вот удручающий результат осмотра. Не говоря уже о разворошенной постели, на которую я не лягу ни за что в жизни!
Ругаясь для бодрости и проклиная этого жуткого Краста, а заодно и фьорды, на которые меня угораздило притащиться, я снова обошла свое пристанище. Тяжелая и малочисленная мебель: кровать, стол, пара странных сидений — то ли кресла, то ли кушетки, лавка у стены, грязно-коричневая ткань, закрывающая окно, голые и неприглядные каменные стены. В глубине этого неприветливого жилища обнаружила еще одну дверь. Она вела в небольшое помещение, где в центре имелась бочка с холодной водой, наполовину утопленная в каменный пол. У противоположной стены имелась дыра, накрытая деревянной крышкой, — туалет.