— Это камень! — рявкнула я, прерывая женский визг. — Каменный дракон, вы что, ослепли? Зачем так орать?
— Но он же как живой… — пискнула испуганно кучерявая, а я скептически закатила глаза. Хотя изваяние действительно смотрелось жутко реалистично. Два исполинских столба, на вершине каждого сидел мифический зверь с распахнутыми крыльями. Длинные шеи изгибались, опуская к земле треугольные морды с янтарными глазами. Жутко, но красиво.
— Живых не бывает, — буркнула я, отворачиваясь.
— А говорят…
— Чушь все это, — авторитетно поддержала меня долговязая. — Я тоже слышала байки о драконе в Академии Прогресса. Так потом же в новостях все объяснили. Чушь, не было такого!
Ильхи переглянулись между собой, ухмыльнулись так, словно забавлялись. И я снова нахмурилась. Но надо признать, думать о плохом не хотелось. Хотя бы потому, что перед нами открывался самый прекрасный вид, который только можно себе представить! Фьорды… Единый, разве могла я подумать, что они такие? В моем сознании было весьма смутное представление — скалы и вода… а реальность просто вышибла из меня слезы, заставила судорожно хватать ртом воздух и задыхаться от невероятной красоты. Площадка находилась на уступе скалы, и отсюда был виден отвесный берег, в который билась тяжелая волна, вздыбленные скалы, покрытые мхом, и город, расположенный вдали. Его омывали водопады, и я застыла, пытаясь рассмотреть место, словно восставшее из снов.
— Что это? — шепотом произнес кто-то рядом со мной.
— Нероальдафе, — кажется, ответил брюнет. — Лучшее место на земле.
Название отозвалось внутри сладкой дрожью. Хорошо звучит. Красиво.
— Мы поедем туда? Риару Нероальдафе нужна жена?
— У риара Нероальдафе уже есть жена. — Да, точно брюнет. И он улыбался, рассказывая, словно говорить об этих людях ему было приятно. — Его супруга — несравненная Оливия-хёгг, а наш риар — Сверр-хёгг.
— Хёгг? — встрепенулась долговязая. — Это что, титул?
Мужики снова переглянулись, хмыкнули. И указали на одноэтажное каменное здание, стоящее в стороне.
— Идемте, девы. Там вы отдохнете, а позже вас отправят туда, где отныне вы станете жить. — И, словно вспомнив, махнул рукой, одним жестом охватывая красоту вокруг. — Фьорды приветствуют вас, девы.
Мы против воли улыбнулись на столь архаичное именование и поспешили за провожатым. Язык ильхов был нам понятен, хотя интонации и казались непривычными. В комиссии по переселению объясняли, что языковая база у народа фьордов и Конфедерации одинаковая на семьдесят процентов, значит, с общением проблем не будет.
Девушек провели в просторное помещение, где градус нашего настроения резко поднялся. Во-первых, здесь уже ждал накрытый стол. Мясные и сырные пироги, закуски и напитки, что упоительно пахли и настраивали на мирный лад. Во-вторых, нам показали несколько комнат с удобными диванчиками и кушетками, а также чудесный каменный бассейн, наполненный горячей водой, где можно было смыть усталость и страх дороги. Что девушки и принялись делать, недолго думая.
Я прыгать в бассейн не стала и даже на стол покосилась настороженно.
— Боишься, что отравят? — жуя пирог, спросила долговязая. — Зря, мы им живые нужны. Не знаю, для чего, но точно живые!
— Ты что-нибудь слышала? — вскинулась я. — О том, что нас ждет?
— Мужья нас ждут, — хмыкнула девица. — Как раз это нам и обещала Конфедерация. Мужей, а заодно и королевскую жизнь. — Она склонилась ниже. — Я слышала от одного знакомого в отделе безопасности, что за каждую переселенку ильхи платят золотом и драгоценностями! Да так, что правители Конфедерации готовы поставлять нас пачками! Да только не берут. Лимит у них на переселенок. Ну и еще надо по возрасту пройти и по другим данным.
— Ну да…
Я задумалась. Критерий отбора на фьорды тоже был непонятным. Я знала, что многих желающих не одобрили, хотя девушки были молодыми и здоровыми. Самым странным для меня оказался непонятный ритуал. Претенденток вывозили в пустошь и там заводили в одиноко стоящее здание с единственной комнатой. И просто оставляли на некоторое время. Многие потом шепотом рассказывали, что в этой пустой комнатке их посещали сексуальные фантазии и столь ненасытное желание, что они едва дышать могли!
Правда, когда вошла я, то никакого чувственного возбуждения не испытала, лишь желание поспать, но это скорее от скуки. А когда я попросила какую-нибудь книгу, чтобы скрасить ожидание непонятно чего, меня выпустили и объявили, что я прошла отбор.