Тот, который ниже ростом, ругал того, который выше: выходило, что именно из-за старшего они упустили "отца". Саламандра смутно помнила, что "отец" - это, вроде бы, почти то же самое, что "мать", а мать - это тот, кто отложил яйцо, из которого ты вылупился. Хотя... секунду, ведь люди не откладывают яйца. У них это как-то по-другому происходят. Так зачем им матери и отцы?..
Мальчики, очевидно, думали, что зачем-то нужны. Ящерка не прислушивалась к их разговору, но уловила, что они собираются возвращаться к "остальным", и ждать отца. Ах да, еще они думали, что может быть, отец уже там, и тогда они получат от него нагоняй.
И тут на сцене появился бог.
Он возник почти незаметно - среди падающего снега, среди шепота засыпающих деревьев. Попытался войти в тишину, как входит нота арфы в журчание ручья. Не получилось, хотя почти, почти...
Саламандре не было страшно - ведь в последнее время она разучилась бояться. Однако ей все равно захотелось поглубже зарыться в опавшие листья - просто по привычке. Не стала. Толку... Зато она отлично могла его разглядеть.
Вон, люди тоже заметили бога. Остановились. Даже слишком резко остановились, сказала бы она. И что это с их глазами?.. Почему они отводят их и прячут? Разве бог так страшен? Разве он сияет?.. Подумаешь... Просто большой человек в странной просторной одежде и огненным мечом в правой руке.
Бог сказал:
-Не ищите вашего отца. Он у нас.
Люди ему ничего не ответили. А бог продолжил:
-Я забрал его, потому что один из вас совершил грех. Один из вас. Один из вас пустил в себя Нашего врага. Я дам второму меч. Если он убьет грешника, значит, я верну вашего отца.
Люди все так же молчали. Снег падал.
-Вы меня поняли? - раздраженно спросил бог.
-То есть... - вдруг с дрожью в голосе произнес один из мальчиков. - Вы хотите, чтобы мы убили друг друга?! Но мы ведь ничего плохого не сделали!
-А вот и нет! - расхохотался бог на пол-леса, и саламандра почти увидела, как бросились в разные стороны разные мелкие зверьки, напуганные звуком его голоса. - Я хочу, чтобы ты, - указующий перст ткнул в одного, - убил вот его, - во второго. - Это будет не так-то просто, потому что отступник дал ему силу. Но я одолжу тебе свой меч.
-Не может быть! - мальчик, которого должны были убить, молчал и даже не двигался, это говорил второй. - Он же мой брат!
-Ну и что? - пожал плечами бог. - Какая разница? Я - твой бог. Ну, пусть не точно твой, но мы, Семерка, превыше всех остальных богов! И вот Я тебе говорю, что он - грешник. Что его надо убить. Это твой высший долг. И отца твоего я тогда верну. Правда, я хорошо придумал? Разве это не твой долг перед отцом твоим и господином, а?
Тот мальчик, что говорил, теперь замолчал и только облизывал губы. Мысли его казались очень странными и все время менялись - саламандра так и не поняла, то ли он что-то рассчитывал, то ли с чем-то смирялся, то ли притворялся чем-то перед самим собой. Люди вообще странные.
-В чем он виновен? - спросил старший.
Младший тотчас попятился назад... о, не более чем на полшага. Но вот это саламандра уже поняла. Тот, второй, спросил - "виновен". Значит, подыскивал оправдания. Значит, действительно готов был уже исполнить божью волю.
-Он впустил в себя бога-отстуника, - сказал бог. - Еще лет шесть-семь - и тот пробудится. И тогда мало никому не покажется. Ты, юный рыцарь, всего лишь окажешь услугу всем, если убьешь его сейчас. То для тебя не грех, но величайший подвиг.
-Я этого не сделаю... - сказал старший. Но не слишком уверенно. Как будто раздумывал.
И тут младший кинулся бежать.
Агни не знала, почему он это сделал. Ничто в течении его чувств не говорило, что он готов броситься в бегство - он был ошеломлен, растерян, парализован внезапным ужасом... нет, в таком состоянии никто не бегает. Разве что олени кидаются в сторону, если их напугать, да птицы взлетают... люди устроены иначе. А этот побежал.
"Не иначе, бог внутри сработал, - подумала ящерка с некоторой меланхолией... а может быть, уже и с интересом. События перед самым ее носом начинали ей нравиться все больше и больше. - Или он просто хорошо знал второго, и знал, что от него ожидать?.."
Старший стоял, не понимая, что надо делать.
-За ним, - властно сказал бог. - Не то я убью твоего отца.
Человек снова облизал губы... затем сказал:
-Господин мой Шахреварxxxi... Если мой брат действительно бог... я же не смогу с ним ничего сделать! Если тебе надо что-то - доберись до него сам!
-Ну уж нет! - снова гулко расхохотался бог. - Если бы я мог, я бы уж, наверное, не стал бы тут юлить! Ну-ка, вытащи меч из ножен! - когда человек послушался, бог протянул руку к мальчику... и на мече вспыхнул огонь.
О, это был самый настоящий огонь, яркий и жаркий! Жара от него исходило столько, что саламандра еле усидела в своей норке - ей буквально физически захотелось вынырнуть из укрытия и рвануться к этому теплу. Она вдруг снова почувствовала себя молодой - ее ударило острое сожаление о Лугнассаде, Мабоне и Самхейне, которые она пропустила в этом годуxxxii. Ведь могла же, могла же кружить в хмельном хороводе вокруг истекающих кровью жертв, могла и влюбиться в молодой огонь, и... Ах, да что толку!
Не кинулась ящерка к загоревшемуся мечу по одной-единственной причине: ей стало очень страшно. Ужас проснулся вместе с прочими эмоциями. Она сидела в своем укрытии, каждый мускул ее был напряжен, хвост хлестал по бокам, а раздвоенный язык то высовывался из пасти, то втягивался обратно - она не в состоянии была контролировать напряжение. Хорошо хоть, благодаря маленьким размерам ее не заметили, а то бы совсем туго пришлось.
Старший мальчик как зачарованный смотрел на языки пламени, что плясали на тускло-серебристой стали, невесть чем питаясь.
-Это как ваш огненный меч, господин? - спросил он сдавленным шепотом: не дать не взять, молодое дерево, чей старший сосед только что упал, освободив поляну, и теперь можно разрастись к свету.
Шахревар рассмеялся снова, но ничего не прибавил. Саламандра сама поражалась своей отваге: оказывается, она осмеливалась смотреть даже на мысли бога. Они были страшными, но малоинтересными: каждая походила на такой же загоревшийся меч.
-Можешь идти, - милостиво разрешил бог. - Да, если будешь себя хорошо вести... я оставлю эту способность у тебя.
-Какую? - спросил мальчик пораженно.
-Горящий меч. Не огненный, как у меня, а всего лишь горящий. Тебе хватит. Враги в ужасе будут разбегаться от барона Ди Арси.
Старший по-бычьи наклонил голову и сорвался с места. Он будет очень торопиться. Он нагонит брата, который младше на четыре года, и убьет его, даже если внутри у того сидит бог-изгнанник. У него все получится - ведь правильный, правый бог дал ему часть своей силы.
Симон Ди Арси даже не заметил оговорки бога - и не понял, что отца никто ему возвращать не собирался. А если бы даже и заметил... как знать, изменило бы это хоть что-нибудь?..
Саламандра решилась вылезти только значительно позже того, как ушел бог. Насколько позже, она не знала - ведь время считать еще не научилась. Осторожно заскользила по ковру опавших листьев, пролезая под корягами и виляя между камнями и кустами. Она шла по следу - по тонкому, но такому вкусному, такому неотразимому запаху пламени, что буквально стекал с меча. Сочился. Да, сочился - верное слово.
Запах пламени смешивался с запахом мыслей - не таких вкусных, но пикантных, придающих ему необходимую остроту. Ящерка уже и не помнила, когда же ей последний раз так хотелось чего-то. Удивительно, как нетрудно, оказывается, разбудить интерес к жизни: немного опасности и вкусная еда!
Однако до конца следа она так и не дошла. На полпути саламандру остановило кое-что еще...
Да, у этого чего-то тоже был характерный запах, но совершенно иной природы. Это даже не кровь была... что-то более едкое... такое, неприятное... Конечно, в лесу какой только гадостью порой не пахнет, но такое она и здесь редко обоняла.