-Я тоже не думала, - она потянулась и села на кровати, глядела на меня теперь сверху вниз, щуря светло-карие, в тон волосам, глаза. Богохульство, кажется, вообще мимо ушей пропустила. - А вот лезет. Как жрица, я должна блюсти духовную чистоту. В идеале. А не в идеале - бог за нами не смотрит. Давно уже. Тем более, я тебя старше... сколько?.. Лет на восемь?
-Старше?.. - я тоже сел и потянулся, чтобы поцеловать ее. - Не говори ерунды. Ты же огонь. Какой возраст у огня.
-Мальчик, - она чуть отстранилась, с какой-то грустной улыбкой. - Вот не думала никогда... Ты же ребенок совсем.
-Ага, - согласился я. - Жеребенок.
Уже ближе к вечеру я спросил:
-Тебе никуда не надо сегодня идти?
-Нет, - ответила она, улыбнувшись. - Я провела всю подготовку к ритуалу, значит, проводить сам ритуал - очередь другой жрицы. Если бы мы делали по-другому, многие из нас к концу праздника валились бы от усталости. А кто постарше, может, и замертво.
-Это работа для крепких мужчин. И желательно, безмозглых.
-Почему безмозглых? - в ее глазах вдруг появился испуг.
-Потому что безумные ближе к богам! - рассмеялся я.
Она ответила на улыбку краешком рта.
-Безмозглые и безумные - разные вещи. Когда-то Ахура-Мазде служили только мужчины. Тогда еще мертвых не хоронили, а оставляли на вершинах башен на съедение хищным птицам... тогда обычный человек не мог прожить день, не прочитав, по крайней мере десяти молитв... тогда священное одеяние носили не только жрецы, - она с тоской посмотрела на седрех и кушти, которые, сброшенные, валялись на полу. - Да и храмы тогда святились как положено: мочой белого быка, и никак иначе. А сейчас даже белые быки живут не везде.
Я тоже посмотрел на длинную рубашку с карманом на груди и широкий пояс. Одежда как одежда, никогда не мог понять, что в ней такого священного. А ведь жрецы дальше идут: утверждают, что она - инструмент веры. Покажите мне бога, который хочет, чтобы в него верили! Боги хотят, чтобы им молились и жертвы приносили, вот и все.
Тоже, кстати, само по себе богохульство - бросить священную одежду на пол.
Я сидел, удивленный. Так она, нарушительница веры в большом и малом, неверная жрица, болеет за нее?.. Она жалуется, что мир прогнил?.. Для нее это действительно важно?.. Воистину, не устаешь поражаться, сколько всего может сочетаться в одном человеке.
-Когда это было, милая? - ласково спросил я. - Что-то я не вижу в городах Отвоеванного Королевства, или любого другого, заброшенных башен с площадками на вершине! Да и все-таки... священные одеяния - это, конечно, здорово, но даже здесь их носить круглый год было бы прохладно. Ну а в Радужных Княжествах, особенно когда зима приходит?.. А еще севернее? Где в Эмиратах - я бы еще понял, и дальше на юг, но там Семерка никогда не правила...
Фильхе вздохнула.
-Ладно, - сказала она. - Забудь. Где было - там было, а у нас не было.
-Нет-нет, ты уж говори. Говори, раз начала.
Я вспомнил разговор с Райном. Он же тоже что-то такое говорил: мол, боги не там правят и вообще, по сути, не правят, только запрещают. Почему-то про фейерверк подумалось - бог настоящий знает, почему. Вот, кстати, Настоящий Бог... настоящий бог не требует жертв. Он даже поклонения не очень-то требует, по крайней мере, миледи Аннабель объясняет это так. Он даже веры не требует. Он просто учит, что вера в него помогает людям жить.
Фильхе поглядела на меня с юмором.
-Храмовые тайны тебе выдай? Вот так запросто?
-А как, по-твоему, храмовые тайны выдаются?
Нет, что смешного было в этой реплике? Ну вот что?!
Отсмеявшись, жрица сказала:
-Извини, у меня как-то в этом опыта не было.
И, потянувшись, села на кровати. Я смотрел на нее. Одно удовольствие - глядеть, как двигается красивая женщина. Особенно, если это твоя женщина. А я почему-то не сомневался, что Фильхе - моя. Хотя, казалось бы, что она мне? Встретились внезапно, расстанемся вдруг... Она - старше, она - жрица, у нее обязательства... У меня - долг.
Долг! Драконье Солнце! Райн! Ох, черт!
Я кубарем скатился с кровати, подскочил к окну, распахнул ставни... Хорошо, в последний момент хватило ума держаться сбоку, чтобы в проем только выглядывать - одеться-то я так и не удосужился. Фильхе взвизгнула и скатилась с кровати по другую сторону: окно было как раз напротив.
-Прости, - быстро сказал я.
Звуки улицы слышны были плохо - это окно выходило вовсе не на площадь, и даже не на улицу, а в переулок. И еще Фильхе как-то устроила - а может быть, это устроилось без нее - что с задней стороны дома был садик. Маленький, но самый настоящий садик, с тремя розовыми кустами и даже настенным фонтаном в виде львиной головы. Пахло розами.
Заорал какой-то пьяница, его поддержала пара приятелей... До меня долетел смутный обрывок фразы, что-то типа: "Вечер только начинается" и "Встретимся у сеньоры Бенедикты". Ффух, слава богу настоящему, еще не позднее полуночи. Райн с Вией, конечно, с просьбой о помощи в поисках пропажи в любом случае не будут обращаться в ратушу, но кто его знает, этого астролога - еще решит уйти с утра пораньше. И Вию с собой прихватит. Вполне в его духе. А мне после этого, что - опять их разыскивать по всему Быку? Или к Хендриксону не солоно хлебавши возвращаться?
-Ну? - спросила Фильхе холодно у меня из-за спины. - Успокоился?
-Вполне... - ответил я.
И вдруг голос Райна в ночной темноте отчетливо - и довольно громко - произнес:
-Фьелле, крошка... Иди дальше развлекайся. Мне очень неловко, но, может быть, ты разыщешь своего мужа? Кажется, у меня важные дела на остаток вечера.
Я так и застыл с открытым ртом. Это с кем же Райн развлекается в Медине? Уже кого-то нашел? Быстро он! С другой стороны, я ведь тоже... Но я - другое дело. Если бы не та синеглазая девица...
Кстати, а куда делась синеглазая девица?
И какого черта я вообще потратил с рыжей целый день, когда у меня дел полон рот? Я теперь, сказать по совести, даже не знаю, где моих спутников разыскивать. А если вдруг в храме узнают об этой интрижке и не захотят по какой-то причине посмотреть сквозь пальцы, как обычно - или у них действует правило "не пойман - не вор?" - Фильхе не поздоровится, и мне, очень возможно, придется из города пробиваться с боем.
Не иначе, наваждение случилось. А от холодного воздуха в голове становится ясно.
Я услышал звук пощечины - правильно, Райн дождался! Кто же с женщиной так прощается?.. Им ни в коем случае нельзя говорить, что у тебя какие-то важные дела помимо них есть! Одно слово, книжник... Потом я услышал быстрый топот - бежала девушка, совсем юная, должно быть, в сапожках на каблуках. Мне показалось, что я даже увидел, как мелькнул за чугунной оградой смазанный силуэт. Совсем маленького роста малышка, одной рукой придерживает на груди мантилью, чтобы не соскользнула с головы... Ну да, Райну, наверное, нравятся маленькие.
А потом мне стало тошно, пальцы сами собой соскользнули с деревянной створки ставни, и я почему-то подумал: "Бог вышел из тени..."
Дурнота была не сильная, я отогнал ее почти сразу... И тут же услышал голоса: за оградой садика Фильхе говорили двое, один из них Райн, другой - кто-то мне незнакомый. Говорили, особенно не таясь, но негромко, поэтому я ни слова разобрать не мог.
Потом, наверное, Райн и его собеседник пошли прочь - в сторону, противоположную той, куда убежала женщина. Не к людям, а прочь от них.
Так! Райн говорил, что идет в Медину, чтобы отдать гороскоп Воху-Мане... А вдруг это как раз за гороскопом пришли?.. Нет, не сам Воху-Мана - едва ли я тогда смог бы его увидеть - но кто-то из его посланников?..
-Прости, красавица, - сказал я, не оборачиваясь и не очень следя за тоном: он выдал напряжение и, может быть, некоторый затаенный страх. - Уже поздно... Так вышло, что мне нужно идти. У меня этим вечером завелись дела.
Я сразу мысленно проклял себя: ну вот, сделал ту же самую ошибку! Фильхе, конечно, женщина взрослая, пощечину не залепит, но...
Тут я инстинктивно обернулся и даже пригнулся. Очень вовремя, как выяснилось. Потому что Фильхе была уже готова всадить кинжал мне в спину, а глаза у нее были безумные.