А то приходят тут, железом бряцают, природой мешают наслаждаться. А я, понимаешь, на поэтический лад только настроился. Что ты тут так глаза округлила? Не надо стихов в моем исполнении? Я что их плохо декламирую? Нет, ну это наглость! Разве не ты тут последнего эльфа выгнала? Вот чем тебя этот ушастый со своим рифмоплетством не устроил? Еще хуже, чем я? Эх, опять не угодил.
Ну, что ты надулась как пережравшая мышь на крупу? Что не так? Вроде ж все по обстоятельствам рассказал, ничего от мальца не утаил. Ну, ты ж сама не рада уже была, что этих пернатых стаями выпускала. Теперь хоть они не повалкой сюда прискакивают, а то времена были: я только и успевал, что керосинчиком огнемет заправлять, у самого дыхалка сдыхала. Сама ж меня и перевязывала.
Чего ты молчишь, как в воду опущенная? У меня возникают смутные сомнения, что спать мне сегодня на диване. Молви, краля, не молчи, а то у меня сейчас будет инфаркт во цвете моего тысячелетия. Ты видишь мои глаза, полные желания познать всю глубь такой великой скорби, достойной твоего молчания?
Что говоришь? Ты не страшная? Конечно, нет, милая! Ты у меня самая прекрасная на свете! Но не мог же я ему это сказать. Он бы тут же за меч и прочую оружейную дребедень. А ты бы потом в слезы: муж убивец. Ну не могу я смотреть, как ты водным потоком исходишь. Эх, что только не сделаешь ради любимой женщины, Принцесса она или нет? Я вона даже человеком стал оборачиваться.
Пойдем, любимая, я тебя успокою, согрею. Я ж Дракон как-никак. Огонь у меня в крови.