А если бы в замке были ещё люди, что бы было тогда?
Да, это виновато одиночество. Хильд пользуется этим. Дорос улыбнулся огню в камине, — мужчина умеет манипулировать людьми не хуже любого опытного правителя.
Почему Хильд служит дракону? В чем его выгода? Почему он пропадает так надолго и никогда не появляется вместе со своим хозяином? Как так получается, что от него пахнет огнем, а сам он порой смотрит так, как это делают старики и наставники? Слишком много вопросов, на которые нельзя найти ответов, даже есть перерыть всю библиотеку королевского замка. Можно попробовать решить их с помощью пыльных фолиантов драконьих закромов, но что-то подсказывало, что ответы можно получить только от самого Хильда.
Принц заметно вздрогнул, когда в дверь его покоев постучали. В личности гостя сомневаться не приходилось, поэтому Дорос, повинуюсь едкой обиде, не стал реагировать сразу. Собака, сидящая подле кровати, почувствовала нежелание своего хозяина встречаться с гостем и чуть слышно зарычала, оскалив зубы. Стук повторился, теперь уже более настойчивый. Вздохнув, он поднялся с постели, отогнав от ног назойливую Булочку, и поспешил отворить дверь. В противном случае, единственный человек этого замка мог себе позволить войти и без приглашения — Дорос был всего лишь пленником, пусть и коронованным.
Хильд выглядел уставшим, но привычно учтивым. Приветственный кивок, и он прошел в комнату. Мужчина мельком огляделся, задержался взглядом на разобранной постели, отошел к софе и замер словно в нерешительности, можно ли ему присесть. Это насторожило принца, нервы которого были натянуты до предела.
— Чем обязан? — холодно спросил Дорос, глядя в сторону.
— Как вы себя чувствуете, Ваше Высочество?
Принц фыркнул и вернулся в постель. Стоять в одной ночной сорочке перед мужчиной было неприятно, хоть тот и не смотрел на принца, а куда-то поверх его головы.
— Если ты… Вы пришли только ради этого вопроса, можете уходить.
Хильд, конечно, уходить не собирался. Дерзость мальчишки его разозлила, однако подавив накатывающее чувство гнева, он заметил, что с пленником что-то не так. Слишком хмурое лицо — даже в подземелье принц был веселее. Хильд не хотел причинять лишних неудобств своему пленнику и готов был уступить.
— Чего ты ждешь? — Дорос не смог побороть разыгравшееся чувство несправедливости. Принц вновь вскочил на ноги и, в несколько шагов оказавшись рядом с Хильдом, схватил его за ворот рубашки, потянув на себя, не обращая внимания на то, что мужчина был гораздо больше и выше его самого. — Что?! Что тебе надо? Что этой ящерице от меня нужно? Что с моими родными?! Зачем всё это?! Почему я все еще здесь?
Сказав это, Дорос понял, что совершил ошибку. Он дал Хильду ещё одну ниточку, за которую он может дернуть в нужный момент, чтобы окончательно унизить его. Дракон нахмурился, заметив, как злость в глазах принца меняется на страх. Мысленно выругавшись, мужчина схватил Дороса за руки и без труда разжал, мальчишка не сопротивлялся, покорно отступая назад. «Я дал тебе слишком много времени на раздумья, моя ошибка…» — Бадахильдис еле сдержал рык и досадно поморщился. Люди были склонны к поспешным выводам, стараясь за свой короткий век найти как можно больше проблем и их решений. Молодость же отличалась крайним максимализмом, который проявился у принца столь запоздало.
— Я хочу спать, — Дороса трясло. Ему редко приходилось злиться, а в такой обстановке это было опасно вдвойне. Юноша не знал, как ему поступить, и не мог предугадать даже собственные действия во время приступов ярости. Что же ему теперь делать? Слуга дракона ни о чем ему не скажет, и выбраться он отсюда сам не сможет. Ещё эта слабость при одном только взгляде врага. Он не вынесет долго. Он уже сейчас готов сдаться.
Хильд знал, что оставлять в таком состоянии принца не стоит, но усталость и раздражение на несносного мальчишку взяли вверх. Пожелав приятной ночи, дракон выскочил в коридор. Если бы не амулет, если бы не этот договор, он бы сейчас беззаботно летал в облаках или придавался утехам с любовниками или любовницами. Да сотни бессмысленных и приятных дел были у вечного! Сейчас же он стоял на пороге войны. Причем война имела не две стороны, а как противный сорняк пустила десятки отростков. Арвил с его жаждой власти, Филандер, ещё не знающий о намерениях соседа, племянник, удачно попавший в центр бури, угроза самому Хранителю, подорванное доверие жрецов и сородичей, которые сохранили остатки разума. Это если не считать падальщиков, выжидающих в норах пока опасные хищники перегрызут себе глотки. В такое Бадахильдис ещё не ввязывался. Ему и забот о своем одичавшем народе хватало. Вместо того, чтобы отлавливать диких, а от того мелких и слабых дракончиков и заточать их в пещерах сна, которые бы погружали их в поток магии драконов, медленно стирая из физического мира, ему приходилось нянчиться со вздорным мальчишкой. Дорос с мастерством матери драконьего гнезда играл на нервах Хильда, с переменным успехом прикидываясь то белой овечкой, то ощетинившимся волком.
Дракон уже ступил на лестницу, услышав грохот и испуганный лай. Тонкий слух тут же уловил дикий рев ветра. В несколько секунд опять оказавшись у покоев принца, он еле успел отпрянуть, когда дверь рывком отправилась и из неё выскочили собака и замотанный в покрывало Дорос.
— Там окно выбило ветром…
— Крейс, леший сын, — рыкнул дракон. Завтрашний день принесет Филандеру большую головную боль, главное, чтобы королевский маг оставался все тем же лопоухим никчемным шарлатаном.
Принц нахмурился, услышав знакомое имя. Где же он его встречал?
— Идемте, Ваше Высочество. В моих комнатах тепло. Эту ночь проведете там, я переночую в кабинете.
Дорос не стал спорить. Хильд довел принца, идущего с самым независимым видом, до своей комнаты и пропустил его вперед, отворив дверь. Кровать дракона была гораздо больше той, на которой спал в своих покоях Дорос. Бадахильдис любил, когда было достаточно места, чтобы можно было развернуться. А еще он любил спать, прижимая к себе кого-нибудь теплого, солнечного, пышущего жизнью и приятно пахнущего. Такого, как Дорос. Мужчина тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, которые услужливо разложили раскрасневшегося, тяжело дышащего Дороса с широко раздвинутыми ногами поверх покрывала.
— Если я понадоблюсь Его Величеству, просто выгляните в коридор и крикните меня. Я услышу сам или мне передадут прислужники. Еще раз спокойной ночи, — Хильд чуть поклонился и поспешно вышел из собственной спальни. Еще не хватало не совладать с собой и напугать мальчишку еще больше. Каким бы подготовленным ни был ко всему возможному юный принц, он вряд ли бы смог спокойно отнестись к тому, что так хотел сделать с ним Хильд против его воли.
Мальчик — воистину совсем молодое существо, которое даже юношей дракону порой было сложно назвать — бередил сознание Хильда сильнее, чем обычно. Может, причиной тому было неустойчивое состояние самого Дороса, а может все дело было в том, что он наконец-то показал свои страхи, пусть и не специально, но все же раскрываясь перед драконом. Нужно было принять решение. Оградить себя и ни в чем не повинного принца от возможных последствий. Малодушно бежать от самого себя, стараясь забыться в менее интересных и порой совсем неприятных вещах.
Бадахильдис в задумчивости добрался до своего кабинета, взмахом руки задернул шторы, мыслью зажег пару свечей и опустился на пуф у стеллажа со свитками. В отражении огня что-то блеснуло на рубашке дракона, и тот аккуратно снял с себя белесый волос Дороса.