- Отпусти себя, - требовательно бросил он.
- Что? - не понял в первый миг шут.
Но тут лекарь легко подхватил его на руки. Тот хотел возмутиться, честно хотел, но не смог. Лишившись опоры, тело обмякло, глаза закатились, и шут провалился в глубокий обморок, плавно перетекший стараниями лекаря в безмятежный сон.
Шельм открыл глаза и увидел холмы. Высокие и низкие, почти пологие и покатые, разные, и от подножия до самой вершины покрытые вереском, перешептывающимся на разные голоса под ласковой рукой ветра. Такой же ласковой, как та, что расчесывала и перебирала ему волосы.
Он знал, что спит. Он всегда чувствовал сон. Но отчего-то в этот раз ему показалось, что эта вересковая пустошь существует не только в его сне, но и где-то еще, за гранью мира. Повернув голову, он увидел Ставраса, обнаружив себя лежащим у него на коленях.
- Я сплю, - убежденно побормотал шут.
- Я знаю, - отозвался лекарь, не опуская глаз. Он смотрел вдаль и, кажется, видел не только бездушный вереск. Но что-то еще, недоступное. Ландышфуки с детства не любил, когда от него что-то скрывали. Но давить на лекаря сейчас, когда он так расслабен и безмятежен, было совестно.
Шельм тихо вздохнул и даже не подумал подняться, напротив, чуть-чуть перекатил голову по его бедру, устраиваясь удобнее. Лекарь тоже не спешил убирать руку из его волос, все так же осторожно и бережно расчесывая их пальцами и массируя затылок. По отечески. Как же странно. Шельм думал, что уже и забыл это чувство, так давно он не виделся со своей семьей.
- Почему ты оттолкнул её? - тихо поинтересовался он.
Шельм не ответил, это был опасный вопрос. Признаться в своих истинных опасениях, значило бы раскрыть себя. Тогда Ставрас продолжил:
- Знаешь, она, конечно, немного крупновата для своего истинного возраста. Но уверяю тебя, все еще достаточно юна и неопытна.
- И что мне с того?
- Она не смогла бы распознать даже масочника, не смотря на всю хваленую проницательность драконов.
- Подозреваешь, что я масочник и есть?
- Подозреваю. Правда, с типом маски еще не определился.
- То есть, с видом моей магии ты уже разобрался.
- Конечно. Ты можешь быть только марионеточником.
- Почему им?
- Во-первых, по тем же причинам, которые ты назвал про меня.
- А кроме них?
- Слишком много ты знаешь о всегда скрытных и окутанных тайной масочниках, но это все косвенное.
- А что прямое?
- Например, то, что семь лет назад из одного знатного семейства пропал мальчик. Семейство-то знатное, но в столице его представители бывали разве что во время бунта масок. Опасно им, масочникам, появляться вблизи драконов.
- И что с того? Может, ребенка зверь какой в лесу задрал?
- Мальчика-марионеточника? Ты же сам понимаешь, как глупо звучит твое предположение. Хватило бы одной тончайшей нити, и зверь бы стал игривым и ласковым как котенок.
- Может быть, его застали врасплох.
- Урожденные масочники, воспитываемые внутри клана, слишком хорошо контролируют свои сны, просто так к ним не подобраться и врасплох не застать.
- Но почему этим мальчишкой должен оказаться именно я?
- Не почему. Но должен же я как-то отреагировать на все эти твои бредовые предположения про Радужного Дракона, а? - неожиданно весело возвестил Ставрас и легко дернул его за волосы на затылке.
Шельм фыркнул и расслабился.
- Ну, знаешь, это еще не повод подозревать друга в такой мерзости.
- Друга? О, это что-то новенькое, любовничек, - окончательно развеселился Ставрас.
- Слушай, я вообще-то сплю, - напомнил шут, приподнимаясь и заглядывая в смеющиеся глаза лекаря, стараясь тем самым скрыть собственное смятение.
Друзей у него еще не было. Был кровный брат - Веровек, и все. Один раз, обжегшись с ним, он больше не рисковал хоть кого-то приблизить к себе. А ведь Стврас был слишком хорош для роли друга, ему бы больше подошло стать наставником. Но Шельм поспешил отогнать от себя эту бредовую мысль. У Драконьего Лекаря, он это точно знал, учеников не было за всю историю существования Драконьей апреки.
- Я в курсе.
- И, по-моему, это просто наглость с твоей стороны, врываться в мой сон и мешать мне отдыхать! - возмущенно объявил Шельм, но его самого разбирал смех. Так легко и свободно он себя со Ставрасом еще никогда не чувствовал, словно камень с души упал. И с чего бы это вдруг?
- Ты, правда, считаешь дар масочника мерзким? - не поддался на провокацию Ставрас, посерьезнев, но в желтых глазах все еще оставалось тепло.
- Я здесь не причем! - отозвался шут, снова лег так, как лежал, и лишь через некоторое время добавил: - Если бы он не был мерзким и все такое прочее, масочников бы не ненавидели, нет?
- Их ненавидят, потому что боятся. Слишком много власти у них над людскими жизнями, это раздражает. Да, и не все они чисты на руку, были и те, кто подавлял волю и рвался к власти всеми силами.
- Вот видишь... - со вздохом пробормотал Шельм и прикрыл глаза. Однообразность пейзажа стала казаться унылой. - Где мы?
- В моем мире. Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе о нем, но не сейчас.
- Тогда зачем ты притащил меня сюда? - из души Шельма улетучилось все благостное настроение.
- Хотел поговорить наедине, да и силой поделиться тоже.
- Так чего ты с Дирлин сам не делился?
- У тебя получается тоньше и естественнее, а мне бы пришлось слишком сильно проявить себя.
- От меня, что ли, конспирируешься?
- Шельм, - неожиданно строго произнес Ставрас.
Шут замер. Конечно, все еще можно было притвориться, что не понимает о чем это он, но, задумавшись, понял, что, назвав Ставраса другом, не лукавил, он действительно его таковым теперь считал, а друзьям не врут, правда? А гипотетическим наставникам тем паче.
- В Дабен-Дабене появился кукольник и, наверное, на таком расстоянии он смог бы тебя почувствовать, хотя я не уверен.
- Что знаешь об этом ты?
- То, что все, кто был хоть как-то связан с драконами, разлетелись вместе с ними кто куда. Но до столицы не смог добраться ни один.
- Первое ты знаешь от Дирлин и Роксоланы, а второе?
- Я был в Столице позавчера, забыл?
- Когда след продавцов драконьих яиц искал?
- Да. Так вот, там была тишь да гладь.
- Два дня прошло, даже чуть больше, может, уже кто-то и долетел. На драконе это всего несколько часов лета.
- Он отравил драконов.
- Что?! - шут резко приподнялся, чуть не врезавшись макушкой в подбородок лекаря, но тот вовремя увернулся.
- Крыло ей не порвали, а прыснули в воду какую-то гадость, которая проявила себя только после того, как девчонки взлетели, сбегая с подворья баронессы.
- Баронессы? Постой, Дабен-Дабеном, Цыганским Городом, правят баро, а не бароны. Это хоть и созвучно с нашим титулом "барон", но все же подразумевает скорее самого уважаемого человека в таборе, чем хозяина земель и прочей собственности.
- Да. Семь баро. И даже если им является женщина, её тоже называют мужским титулом, но среди семи старейшин вечно кочующего по землям Драконьей страны Цыганского Города всегда есть одна женщина. Поэтому я и назвал её баронессой.
- Надо же, а я не знал, - сидя напротив него, изумленно произнес шут.
- Теперь знаешь. Кстати, всего в Дабен-Дабене было пять драконов, все они живы, я чувствую, хоть и не могут лететь с поврежденными крыльями, но приземлились они относительно успешно.
- Мы будем их искать?
- Нет. Сначала наведаемся в город.
- А если кукольник попробует и на нас наложить свои матрицы?
- Я ему этого не позволю. Кстати, Дирлинлильтс единственный бронзовый дракон в этих краях. Так что, в человеческом виде она не вызовет подозрений. Плюс ко всему, как думаешь, можно наложить матрицы на всех жителей города?