- Нет, - убежденно отозвался Шельм.
- Вот и я так думаю. Поэтому, скорей всего захватили только правящую верхушку, а тех, кто был запечатлен драконами изжили и попытались уничтожить в полете как наиболее опасных для всего замысла личностей.
- Потому что драконы, пусть даже не бронзовые, смогли бы предупредить людей об опасности?
- И это тоже, но, думаю, в первую очередь потому, что нельзя наложить матрицу на тех, чье сознание соединено с сознанием дракона.
- Если я марионеточник, не боишься делиться со мной чем-то подобным?
- С тобой не боюсь, - просто ответил Ставрас. - Нам пора возвращаться. Роксолана с Веровеком уже приготовили ужин.
- Ужин? А обед?
- А обед ты благополучно проспал.
- Но мы же здесь с тобой совсем недавно... - растерянно пробормотал Шельм.
- Я просто дал тебе выспаться.
- А ночью что я делать буду?
- Спать.
- Ага. Как же. И так уже полдня проспал.
- Хорошо. Тогда вместе со мной пойдешь в Дабен-Дабен.
- Как ты ходил в столицу из замка? - загорелся шут.
- Да. Но при условии, что будешь себя хорошо вести.
- Конечно, буду. Но зачем тебе я в этом твоем разведывательном рейде?
- Я все еще думаю, что ты марионеточник, Шельм. Но даже если это и не так, ты достаточно знаешь о них, поэтому мне нужно твое мнение.
- Хорошо. Я постараюсь.
И они проснулись. Точнее, Шельм проснулся и, как и во сне, обнаружил, что его голова лежит на бедре бодрствующего Ставраса. Тот подмигнул ему и перевел взгляд в сторону костра, шут посмотрел туда же.
- Понимаешь, драконов нельзя принуждать, они друзья, равные нам, нет, даже лучше нас, они... - вещала Роксолана внимательно слушающему Веровеку, но стоило тому встретиться взглядом с Шельмом, как он чуть не подпрыгнул.
- Шельм, ты очнулся! - воскликнул королевич и даже на ноги вскочил.
- Сиди уж! - махнул рукой тот, поднимаясь и потягиваясь всем телом, как кот решивший продемонстрировать всего себя заезжей кошечке.
- Шельм, - неожиданно подала голос цыганская девчонка.
Шут взглянул на нее и понял по хитренькому выражению на смуглой мордашке, что спросить она хочет о чем-то провокационном. Улыбнувшись во все тридцать два зуба, он покровительственно махнул рукой.
- Спрашивай!
- Мне Дирлин сказала, - начала та, покосившись на дракониху, лежащую на животе на расстеленном по траве одеяле в человеческом обличии, разумеется. - Что вы со Ставрасом не просто друзья. Это правда?
- А что, тебя это смущает? Или неприятно?
- Нет-нет, что ты. Просто я еще ни разу не встречала таких, как вы!
- Каких?
- Ну, - девчонка смутилась, хотя на смуглой коже легкий румянец был почти незаметен. - Мужеложцев.
- Фи! - возвестил шут и по-девчачьи сморщил носик. - Какое грубое слово!
- А как вас по-другому называть? - взволнованно поинтересовалась она.
- Возлюбленными, - вместо шута со вздохом бросил Веровек, опускаясь рядом с ней у костра, туда же, где и сидел до того, как шут очнулся. - А вообще, вы больше ему верьте.
- Ты, что же, братец, намекаешь, что я вру? - хитро прищурился Шельм.
- Нет. Всего лишь приукрашиваешь действительность. Скажешь, я не прав?
- С чего же это ты взял, а?
- С того же. Вон, Ставрас молчит, лишь смотрит, как ты тут паясничаешь.
- Почему же. Если тебе так важно мое веское слово, то, как известно, молчание знак согласие.
- Так ты... то есть вы подтверждаете, что вы с ним... - запинаясь, выдавила Роксолана, которая всегда была девочкой любопытной и живой. Поэтому всегда интересовалась всем новым и необычным.
- А, зачем тебе мое подтверждение, девочка? - поинтересовался Ставрас.
- Ну, просто так, - замялась она.
- Просто так, дорогая, о любви не говорят. Не согласна?
- Согласна.
- Кстати, - подсаживаясь к костру и накладывая себе обещанный ужин, обронил шут, - Ставрас, ты, помнится, обещал рассказать о запечатлении.
- Обещал, - не стал спорить тот. - Но не лучше ли тебе спросить об этом у Дирлин?
- А что о нем рассказывать? - проворчала та, положив подбородок на сложенные перед собой руки.
- Как оно происходит, - глаза шута загорелись. Королевич от него не далеко ушел, тоже повернувшись в сторону драконихи.
- Откуда я знаю, - буркнула та. - Могу лишь сказать, как у нас с Рокси было.
- Расскажи, - тут же потребовал Шельм.
- Да, в общем-то, и нечего рассказывать. Я спустилась в человеческий город, потому что мне стало любопытно, как живут люди. Я тогда еще ничего толком не знала, ни что такое гостиница, ни как надо торговаться на рынке, чтобы тебя не обвесили. И, хоть ложь я бы всегда почувствовала, все равно в человеческом городе мне это не очень-то помогло бы. Но мне повезло. Прямо возле ворот я столкнулась с Роксоланой. Знаете, это как искра, неожиданно вспыхнувшая в сердце. И мысль, вытесняющая все прочие мысли и чувства, и даже в тот миг воспоминания. "Это она" - и все. Не как благословение, а как что-то схожее с обречением...
- Судьба, - выдохнула Роксолана, подтверждая слова своей подруги, и добавила: - Я никогда даже предположить не могла, что меня захочет запечатлеть на себе дракон...
- Ты думаешь, драконы запечатляют на себе людей? - вмешался в разговор Ставрас.
- Ну, не люди же! - убежденно воскликнула Роксолана.
- Конечно, люди, - откликнулась Дирлин со своего одеяла. - Кто еще? Я ничего такого не делала. Просто посмотрела на нее.
- А я вообще думал, - подал голос Веровек, - что запечатлеть можно только новорожденного дракона.
- Теперь вот знаешь, что не только, - растерянно пробормотал Шельм, который тоже так думал.
- Ни те и не другие, - со вздохом произнес Ставрас.
- А как тогда? - взяв в руки свою тарелку и пересев под дерево к Ставрасу под бок, спросил Шельм. Лекарь покосился на него, но ничего не сказал, зато ловко подцепил с тарелки кусочек жареного мяса. Шут усмехнулся и потянулся губами к его уху, нарочито громко зашептав: - Хочешь, с рук покормлю?
- Эй! - воскликнул от костра Веровек. - А мы вам не мешаем?
- Тоже мне, блюститель нравственности нашелся, - с видом возмущенного до глубины души человека, воскликнул шут.
- Будешь паясничать, - придержал его за локоть нахмурившийся Ставрас, - больше рассказывать не буду.
Шут обиженно засопел, но смолчал. И даже как-то умудрился сдержаться, расслышав от костра сдавленный шепот Дирлин, адресованный Роксолане и Веровеку: "Вот видите, а вы еще сомневались. Лекарь не стал бы терпеть, если бы не любил".
В любовь Ставраса Шельм не верил. Но пока ника кне мог понять, почему тот позволяет драконихе так сильно заблуждаться относительно них. Но раз лекарь делает это, значит, надо ему подыграть. Возможно, Ставрас сам скоро ему объяснит, что это за драконьи штучки. Шельм невольно поежился, когда подумал о том, что все этом мог быть искусный фарс, чтобы вывести его на чистую воды. Окончательно и бесповоротно, отрезая все пути к отступлению.
- Замерз? - спросил лекарь, все еще не приступивший к рассказу.
- Нет. Просто подумал кое о чем, не обращай внимания, - пробормотал Шельм и поднял на него свои глаза, в сгущающихся сумерках завораживающие необычной глубиной. - Так ты расскажешь?
Ставрас едва заметно изогнул губы в улыбке и начал.
- Слышали о том, что такое судьба? - поинтересовался он у притихшей возле костра троицы. Те, как болванчики, закивали. - Так вот, даже она здесь не причем. Драконы изначально существа магические, рождаются из магии и в нее же возвращаются, умирая.
- То есть, запечатляет особая магия драконов? - уточнил Веровек.
- Нет. Запечатляет одного на другого сам мир. Природа. Сущее. Заметьте, о Богах и прочих прихлебателях, я не сказал ни слова.