— А конкретнее? — вмешался Ставрас.
— Милый, ну ты же знаешь, — садясь и подтаскивая подушку повыше, чтобы опереться на неё, весело заявил Шельм. — В девушке должна быть загадка. А чем я хуже?
— Тем, что не девушка? — навскидку предположил оживившийся Веровек, почувствовав моральную поддержку со стороны Ставраса. У того на лице было написано, что с королевичем он в этом вопросе, однозначно, согласен.
— По проверенным данным, сплю-то я с мужчинами, а мужчины любят загадочность, раз им девицы так нравятся, скажите, нет?
— Можно подумать, — не унимался Веровек, — что ты с девушками не спишь. Мне только недели три назад матушкины фрейлины рассказывали, как ты утер нос виконту Байлонезу, затащив в постель леди Настурцию.
— Порядочные мальчики, дорогой Веровек Палтусович, — сладеньким голосочком пропел Шельм, — не собирают по дворцу грязные сплетни.
Тот уже рот открыл, чтобы ему ответить, но не успел.
— Порядочные мальчики сейчас мне быстро рассказывают, как умудрились стать кровными братьями, иначе будут иметь сомнительное удовольствие познакомиться с Радужным Драконом здесь и сейчас.
— Вау! — зараза шут чуть в ладоши не захлопал, но быстро сник, когда Ставрас коротко уточнил:
— В моем лице.
— Да, ладно тебе, милый, тоже мне проблема, — пробормотал он, но уже не так убедительно как вначале. Королевич же предпочел отмолчаться. А шут продолжил: — Ну, подумаешь, чувствую я, когда он магию крови использует, ничего страшного же не происходит?
— Не происходит, — не стал спорить Ставрас. — Но я хочу знать, что вы двое успели натворить?
— Да, ничего. Уверяю тебя, — еще раз попытался откреститься шут, но, посмотрев в глаза лекаря, осознал, что не получится.
Пришлось расколоться.
— Мальчишками были глупыми и наивными, — признался Шельм, покосившись на притихшего Веровека. Тот кивнул, не глядя на него. — Я, когда во дворец попал, мальчишкой еще был несмышленым, и первым кто мне встретился, оказался он, мы и сдружились. И все бы ничего, пока нас королева не застукала подглядывающими за девками в бане. Крику было, хоть плачь, хоть вешайся.
— Маменька сказала, что умрет от сердечной болезни, если я буду общаться с таким быдлом, как он, — неожиданно тяжело вздохнув, подхватил Веровек. — Ну и сделала все, чтобы развести нас. Каждый день говорила, какой мой, так называемый друг мерзкий, не чистый на руку, лживый, продажный. Вот я и… а у меня, между прочим, еще никогда не было такого друга. И не будет уже, наверное.
— Да, ладно тебе, — пробормотал шут, растерявшись от такой откровенности королевича. — Может, еще сдружимся.
— Не сдружимся, — обреченно помотал головой Веровек. — Поздно уже.
Поднялся на ноги и хотел уже прошмыгнуть мимо Ставраса к выходу, но тот строго глянул на него, и королевич послушно замер, не решаясь уйти.
— Так что там с кровью? — снова переводя взгляд на шута, напомнил лекарь.
— Разожгли костер до неба на пустыре за дворцом в Драконий День, руки порезали и соединили. Вот и все.
— Нет, не все, — отрезал Ригулти, внимательно всматриваясь в бирюзовые глаза Шельма. Тот тоже поднялся с кровати и подошел к нему, замирая с противоположной от Веровека стороны.
— Я знал кровную клятву и его научил. И что теперь?
— Ничего. Только откуда мальчишка четырнадцати лет от роду, мог знать такие клятвы? — тихо уточнил лекарь, но Шельм вскинул подбородок и не ответил. — А если пытать буду?
— Пытай!
— Я умру, если ты с ним хоть что-то сделаешь, — вступился за бывшего друга и кровного брата Веровек. — А ты отцу слово дал, что в целости в столицу вернешь.
Лекарь сурово посмотрел на него, но королевич остался непреклонен, сумев выдержать его тяжелый взгляд, хоть и с трудом.
— Хорошо. Убедили, — махнул рукой лекарь, и скомандовал: — А теперь приводите себя в порядок, и завтракать.
— А потом? — не спеша выйти вслед за поспешившим к выходу королевичем, уточнил Шельм.
— В путь дорогу, и так загостились, — отозвался лекарь, задумчиво глядя на него.
Шут непроизвольно поежился, уж больно пронзительным был этот взгляд.
— Не бойся, — добавил Ставрас уже ему в спину. — Не буду я тебя ни пытать, ни калечить.
— А допытываться?
— А вот это, милый, мое священное право, как мужчины.
— С чего это вдруг? — насторожился шут и даже через плечо обернулся в дверях.
Лекарь весело подмигнул ему:
— Ну, я же мужчина, и мой священный долг разгадать все загадки, таящиеся в моей избраннице.
— Я не твоя избранница!