– Включить коммуникатор, да еще на внешний канал?
– А что, нельзя было? – в тоне пассажирки послышался испуг.
– Да нет, почему нельзя, можно, – поспешил успокоить ее Эдуард. – Просто канал-то был заблокирован…
– Да ладно, заблокирован – три кнопки нажать, – самодовольно усмехнулась девочка. – В комбайне сложнее система.
– К тому же, он возле другого сиденья, – продолжал рыцарь.
– Скучно было на месте сидеть, – сообщила принцесса. – Вы же сами сказали, что вставать можно.
– Я сказал – нежелательно.
– Но это же не «нельзя»?
– Не «нельзя», – согласился Эдуард. – Но сейчас мы снова выходим на Путь, так что прошу Ваше Высочество вернуться на место и пристегнуться.
– А можно мне здесь пристегнуться? – спросила девочка. – Здесь же, вот, тоже ремешки есть.
– Можно, – позволил он. В самом деле, не имело значения, на каком из сидений расположится юная пассажирка.
– И прошу вас, сударь, не обзывайте меня больше этим Высо-о-очеством, – продолжила девочка. – Ужасное слово, как бичом стегает.
– Хорошо, но как же мне тогда вас называть? – спросил Эдуард.
– А вот сейчас придумаем, – заявила та. – До сих пор все меня звали просто Сашкой, но раз я больше не раба – а я ведь не раба, сэр Гуго сказал, что кольцо только для вида надо надеть, да? – уточнила, осекшись, девочка.
– Не раба, – заверил ее рыцарь.
– А раз я больше не раба, Сашка не подходит, – решительно сказала она.
– Может быть, Александра? – предложил Эдуард. – Леди Александра? – голос его чуть дрогнул от воспоминаний об иной особе, звавшейся таким образом, – не самых приятных в большинстве своем воспоминаний, надо заметить.
– Как-то вы сейчас это нехорошо сказали, – словно уловила его настрой девочка. – Нет, Александра – это холодно и высокопарно, почти как Высочество.
– Ну и как же тогда? – спросил молодой рыцарь.
– Саша, – ответила она. – Мне кажется, так меня звала мама… И так меня называл ангел. А он-то уж точно знал, как правильно.
– Хорошо, Саша, – согласился Эдуард. – Так и порешим. А меня тогда называй Эдом, – неожиданно для самого себя добавил он. – Так меня когда-то звал один хороший друг.
– Договорились, Эд, – сказала девочка.
Первый приступ случился у него аккурат после очередного схода с Пути. В ушах вдруг зазвенело, перед глазами поплыли синие круги, пальцы разжались, выпуская поводья. Усилием воли Эдуард заставил себя сосредоточиться на пилотаже, и недуг тут же отступил, но лишь затем, чтобы спустя полчаса атаковать вновь. На этот раз он ударил с куда большей мощью, едва не ввергнув сознание рыцаря в полную тьму, и лишь окрик пассажирки, позвавшей его по имени, привел Эдуарда в чувство.
– Что случилось, Эд? – встревоженно спросила Саша.
– А что случилось? – переспросил он, действительно ничего не понимая.
– Ты вдруг застонал, и карета затряслась вся, как поломанная молотилка, – сказала девочка. – С тобой все в порядке?
– Не знаю… – пробормотал он. – Может, это рана так дает о себе знать?
– Ты ранен? – ахнула пассажирка.
– Да ерунда, царапина просто, – поспешил заверить он, внимательно прислушиваясь к собственным ощущениям. В голове шумело, для того чтобы сфокусировать взгляд на экране, приходилось прилагать усилие, тут же отдающееся тупой болью в висках. Возможно, впрямь все дело в потере крови из-за арбалетной раны, хаос ее поглоти?
Эдуард осторожно потрогал поврежденную шуйцу. Плечо ныло, но сама рука вообще ничего не чувствовала.
Внезапно в глазах у него вновь начало темнеть.
– Говори со мной! – потребовал рыцарь, чувствуя, как сознание неудержимо уплывает из-под контроля.
– О чем? – спросила девочка, и уже этих слов оказалось достаточно, чтобы тьма мало-помалу начала рассеиваться.
– О чем угодно. О любой ерунде. Только говори!
Пользуясь секундами просветления, Эдуард оглядел экран. В этой системе, насколько он помнил, должна была быть кислородная планета. Да так и есть, вот она!
Но, хаос, как далеко! Необходимо дотянуть хотя бы до нее, пока он окончательно не расклеился…
– О ерунде не стоит говорить, – заметила между тем девочка. Хорошо. Голос. Голос – это свет. Тишина – тьма. – Хочешь, я расскажу тебе про своего ангела?
– Расскажи, – попросил он. Язык во рту уже едва ворочался.
– Я тогда жила не на Кар, а на другой планете, не знаю, как она называется…
– Рым… – прошептал Эдуард.
– Что? – спросила она.
– Ничего, продолжай…
– Так вот, я жила на другой планете. Я еще совсем маленькая была, так что меня почти не заставляли работать. Не помню своих тогдашних хозяев. Иногда кажется, что вот-вот вспомню, но всякий раз всплывают хозяин Виктор и хозяйка Яна. Но их там не было, это точно, они боятся летать между звезд… Как я уже сказала, работать меня почти не заставляли, разве что собирать оброненные початки в поле, но разве это работа – так, игра. Хотя, бывало, корзина набиралась тяжелая, и тогда хозяйка – та, прежняя, а не Яна – отдавала ее другим рабыням, и они ругались на меня. Так вот, однажды все ушли, а я осталась в поле собирать початки. И тут появился он. Честно говоря, я почти не помню, как он выглядел. Он мне потом часто снился, но всякий раз по-новому… Но он точно был одет во все белое, и сам был белый, и не шел, а словно летел низко над землей. Он назвал меня по имени – Саша, хотя все уже называли меня Сашкой. Я не помню, как звучал его голос, но на душе от него сразу же сделалось тепло-тепло… Он сказал, что заберет меня, и мы всегда будем вместе, но сначала я должна вырасти. И еще сказал, что отомстит злым людям. Тогда я поняла, что за мои страдания отомстит, но затем много думала об этом и решила, что не только за мои, но и за свои. Хотя не понятно, какие страдания могут быть у ангела… Потом вернулась хозяйка, и я испугалась, что она прогонит ангела, но она не заметила его, хотя прошла в каком-то метре. Она стала ругаться на меня за то, что я стою и не собираю початки, а ангел сказал, чтобы я не боялась, что все будет хорошо, должно лишь прийти время. И я не боялась. Я услышала его, а хозяйка – нет, но ругаться она перестала, махнула рукой и ушла. А ангел не ушел, он просто растворился в воздухе прямо у меня на глазах. Но он точно сказал, что вернется за мной…