Бурая туша пронеслась в считанных сантиметрах внизу. Нижняя, только что покинутая Сашей ветка с треском обломилась, отлетев в сторону. Девочка, впрочем, уже карабкалась на третью.
– Хрум! – недовольно заявил промахнувшийся зверь.
– Хрум! – его приятель вперевалку подошел к дереву, поскреб кору когтями передних лап и затем без какой-либо заметной изготовки подпрыгнул вверх.
Саша к этому моменту поднялась еще на добрый метр, и зверь ее снова не достал.
– Хрум!
Бурый длинноух, как назвала его про себя девочка, присоединился к товарищу, усевшись с другой стороны от дерева. Серый снова подпрыгнул, но лишь снес ушастой головой еще одну ветку. Тогда, видно, поняв, что так жертву не достать, он пригнулся к стволу и вгрызся в него своими исполинскими зубами.
Дерево качнулось, и, чтобы удержаться на ветке, Саше пришлось изо всех сил вцепиться в нее руками. Длинноух чуть отстранился, словно оценивая результат своего труда. На стволе – сверху девочке было хорошо видно – появилась глубокая зарубка.
– Хрум! – похвастался серый.
– Хрум! – поддержал его бурый.
С этого момента они взялись за работу вдвоем. Дерево затряслось, будто желая поскорее сбросить с себя назойливую девочку и тем самым откупиться от лопоухих дровосеков, но Саша впилась в спасительную ветку словно клещ. Вот только едва ли это могло ее теперь надолго помочь – за пять следующих минут длинноухи на пару прогрызли толстенный ствол почти на треть. Еще немного – и она так или иначе окажется внизу – одна или вместе с поваленным деревом…
Саша затравленно огляделась вокруг. Что же делать?! Перебраться на соседнее дерево? Нет, все они слишком далеко – хоть и соприкасаются ветвями, концы у тех слишком тонки, чтобы выдержать ее вес. Хотя вон та боковая ветка – кажется, она покрепче прочих. Если перебраться на нее, проползти, сколько возможно, а потом ухватиться вон за ту лиану…
Возможно, этот план и был хорош, но, увы, крах поджидал его уже в самом начале. Ветка, по которой планировала двигаться Саша, оказалась сплошь покрыта налетом какой-то белесой слизи, издали почти незаметным. Стоило девочке ступить на нее, как нога соскользнула, а тут еще все дерево в очередной раз пошло судорогой, и вместо того чтобы ухватиться за удобно торчащий сучок, Саша поймала ладонью воздух. В следующий миг она уже с воплем падала вниз.
Разбиться она не разбилась, приземлившись аккурат на голову серого длинноуха. Взбрыкнув, тот метнулся в сторону, напуганный, видать, не менее девочки, сброшенной таким образом на траву. А вот его бурый дружок и не думал удирать. Высунув морду из-за ствола, он неторопливо втянул под губу плоские резцы-топоры, и тут же их место в открытой пасти заняли острые изогнутые клыки.
Не в силах уже даже кричать, Саша зажмурилась, да еще и ладонями глаза закрыла.
Поэтому того, что произошло затем, она не видела, только услышала гулкий, леденящий кровь свист, а затем шум, словно от упавшего с верхнего яруса амбара мешка с мукой. Потом снова свист – и снова шум падения. И после – невероятная, оглушительная тишина.
Выждав несколько секунд и поняв, что, вопреки ожиданиям, все еще жива, Саша неуверенно отняла от лица правую ладонь и приоткрыла один глаз. Бурый зверь лежал навзничь на траве, и из-под обвисшего уха у него торчало оперенное древко стрелы. Не поворачивая головы, девочка скосила глаз в сторону: серого длинноуха видно не было – ни живого, ни мертвого, – зато возле дверцы кареты стояла темная, закутанная в плащ фигура в капюшоне – без сомнения, человеческая. В руках у фигуры был разряженный легкий охотничий арбалет, еще один, также со спущенной тетивой, валялся рядом на траве.
– Не бойся, – проговорила фигура, явно обращаясь к Саше. – Наплитанские кролики очень ревностно стерегут свою охотничью территорию. Другой взрослой пары нет, по крайней мере, в радиусе десятка миль.
При помощи изогнутого рычажка незнакомец натянул тетиву арбалета, затем извлек откуда-то из-под плаща оперенную стрелу и поместил ее в желоб на ложе, зафиксировал там, довернув тот же рычажок, после чего, забросив оружие за спину на узком ремне, поднял с земли второй арбалет и проделал с ним ту же процедуру. Закончив с этим, стрелок откинул с головы капюшон и повернулся лицом к девочке.