Он снова протянул амулет. На этот раз я забрала его у него, готовясь к тому, что магия покинет меня. Мне это не нравилось. Мне хотелось швырнуть эту штуку к ближайшей стене или в очаг, чтобы она растаяла. Вместо этого я накинула шнурок на шею, позволив амулету упасть под ночную рубашку. Он был прохладным и твердым на коже.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Элла.
Я не знала, как ей это описать. Будто я погрузила голову под воду. Не в смысле сырости или холода, но как будто одно из моих чувств было заметно притуплено, точно так же звук был приглушен под водой. Я чувствовала, что магия была вокруг меня, но она была удалена от меня. Еще меня нервировало то, как я привыкла к магии, гудящей внутри. Я все думала о том, как тихо было у меня в голове. Я и не подозревала, что раньше было так громко. Было также кое-что, что мне нужно было запомнить, но я не могла этого понять.
Я посмотрела на Эллу, потом на людей и пожала плечами.
— Все в порядке. Это странно. Мне всегда придется его носить?
— Обучение продолжится, — сказала Белинда, — как только ты достаточно поправишься, как только мы отправимся в путь. После того, как ты пройдешь обучение, амулет будет ненужным. Самое большее, нам нужно будет забрать его к тому времени, когда мы доберемся до нашей следующей работы.
— Почему это? — рассеянно спросила я. Мне снился сон. О чем шла речь? Он чувствовался важным.
— Амулеты используются в основном для удержания магов, которые оказались опасными для себя и других. Они дорогие, а у нас их всего три. Раньше у нас было четыре, но один был использована прошлой осенью.
Я напряглась, вспомнив сон, который заставил меня проснуться. Но ведь это был вовсе не сон, не так ли? Это было настоящее видение, как вспышка, которая поразила меня в пустыне, когда я пыталась поднести огонь к свече. Все эти месяцы я думала, что вижу огонь и чувствую запах дыма, а мой разум заполняет пробелы. Я думала, что чувство вины мучает меня снами о том, каково это — гореть, как Майкл.
— Ты использовал его на моем брате. — Мои губы онемели.
Не понимая моего смущения, Ито беспомощно пожал плечами.
— Да, мне очень жаль. Так как я знал, что нам придется уехать быстро, я дал Калебу одно из заклинаний, чтобы уберечь Майкла от новых неприятностей, как только мы уедем. Это было так же важно для его безопасности, как и для всей деревни. Я подумал, что если бы он был сдержан, остальная часть деревни могла бы достаточно успокоиться, чтобы рационально мыслить.
— Тайрин, с тобой все в порядке? — Элла сжала мое колено. — Ты опять побледнела. Это амулет?
— Да, я думаю, это просто странно. Но я в порядке. Устала, — сказала я, мой голос звучал отдаленно и напряженно. — Мне еще что-нибудь нужно знать? Что я пропустила с тех пор, как спала?
Эдит быстро кивнула.
— Все дрейки были уничтожены во время последней охоты. Ваша группа нашла большую часть кладки, а затем мы нашли две другие.
— Злобные маленькие твари, — произнесла Белинда, скривив нос.
Командир пожала плечами.
— Без родителей, которые могли бы достать им что-нибудь покрупнее крыс, они были голодны. При таких размерах у них было больше шансов поймать крупную добычу, если бы они работали вместе. В некотором смысле это облегчило их поиск.
— Наверное.
— Как бы то ни было, эта работа сделана. Нам заплатили. — Эдит сняла с пояса небольшую сумку и бросила ее мне. Она с радостным звоном приземлилась на кровать. — Это плата. Мы поедем на восток, как только ты поправишься. Но спешить некуда. Мы связывались с Седьмой Ротой, и они все еще примерно в неделе езды на Запад.
Я кивнула и широко зевнула. Мне даже не нужно было притворяться. Теперь, когда я была полна еды, усталость охватила меня.
— Извините, — сказала я, прикрывая рот, когда зевнула во второй раз.
— Не нужно извиняться. На тебя было наложено исцеление, и твоя магия, выходящая таким образом, была, вероятно, еще более истощающей. Мы оставим тебя одну, — сказала Белинда. Она начала собирать вещи, которые принесла, чтобы скоротать время, наблюдая за мной, а затем направилась к двери. Она даже выгнала Ито, забрав с собой.
Эдит тоже, казалось, была готова уйти, но прежде чем она это сделала, она обняла свою дочь и тепло обняла меня за плечи.
— Я рада, что с тобой все в порядке, бестолочь.
Я покраснела, когда, стоя в дверях, все остальные выразили свои собственные бурные чувства по этому поводу. Затем они вышли, закрыв за собой дверь.
Когда остались только мы с Эллой, я откинулась на подушки. Для моей тяжелой головы они казались самыми мягкими подушками, на которых я когда-либо лежала. Не в первый раз с тех пор, как мы приехали в Дабскин, я была благодарна, что мы решили остаться в гостинице, а не разбили лагерь.