— У меня вопрос, — сказала я, когда разговор мужчин затих. Это был не вопрос. Я бы уцепилась за дно их фургона, если бы они сказали, что я не смогу присоединиться к ним, но я не собиралась говорить им об этом.
Калеб приподнял голову на локте, чтобы получше рассмотреть меня.
— Ты говоришь серьезно.
Я легонько потянула одну из кос, которые стягивали мои волосы с лица.
— Полагаю, это немного серьезно.
— Ну, тогда говори.
— Как бы мне… если бы я хотела остаться… с вами. Как мне это сделать?
Когда они не сразу ответили, я приподнялась на локтях, чтобы лучше видеть их лица. Они смотрели друг на друга, но мне показалось, что они не удивлены.
— Она всегда права, — сказал Калеб со смущенной улыбкой. — Иногда я забываю.
— Уверен? — Дей сел и серьезно посмотрел на меня.
Решение было принято, даже если я не произносила его вслух до сих пор. Все, что осталось от траура, было связано с ощущением пустоты в груди размером с кулак, которое я носила повсюду… и стойко игнорировала. Мне это было нужно. Мне нужен был следующий шаг. Новый путь, чтобы проложить свой путь.
Я кивнула.
— Это то, чего я хочу.
— Знаешь, так будет не всегда, — Дей махнул рукой в сторону мирной поляны, на которой мы тренировались. Высокие сосны шелестели на ветру, словно соглашаясь с ним. — Жизнь наемника может быть совершенно жестокой.
— Ты остаешься с нами?
Вернулась Элла. Она стояла на краю поляны, и обе наши фляги дрожали в ее руках. Когда я кивнула, ее лицо расплылось в улыбке. Она шагнула вперед, чтобы погрузиться в бурные объятия, которые были, по крайней мере, наполовину.
— Элла, ты капаешь на меня водой! — я засмеялась, без особого энтузиазма отталкивая ее.
— Я так и знала, — сказала она, отстранилась, встретившись с моими серо-зелеными глазами своими карими, и все еще сияющей от уха до уха улыбкой. — Я знала, что ты решишь пойти с нами.
Боги. Я ценила дружбу Эллы. Я действительно ценила. Но все то время, что мы провели вместе в дороге, не избавило меня от чувства симпатии к ней. Чем больше я узнавала ее, тем сильнее оно становилось.
В такие моменты, когда она улыбалась мне, я думала, что все случившееся, возможно, не сломало того, что росло между нами, когда мы впервые встретились. Мое сердце трепетало при мысли, что она так рада, что я остаюсь. Очень глупая и детская часть моего сердца кричала: «Я ей нравлюсь! Я ей нравлюсь!». И я должна была подавить это, потому что, конечно, я ей нравилась. Мы были друзьями. Ведь именно поэтому она спасла мне жизнь, верно?
Что бы я ни чувствовала, и что бы она ни чувствовала, я не могла даже подумать о том, чтобы что-то изменить между нами. Все было слишком хрупким. Если бы она сказала, что я ей нравлюсь, я бы никогда не поверила, что это не из жалости к бедной изгнанной пастушке, у которой нет ничего, кроме имени. Если я спрошу, что она чувствует, а она ответит, что я ей не нравлюсь, это будет еще одно, что я потеряла в тот день в лесу.
Кроме того, я хотела, чтобы между нами все было хорошо. Я не была новичком в том, каково это, иметь такую подругу, как я, и не понимать, что я просто не отвечаю на чувства. Дома мальчик по имени Томас был влюблен в меня, и ожидание, с которым он всегда смотрел на меня, заставляло меня чувствовать себя неловко. Я никогда не хотела взваливать это на Эллу. Ее дружба была единственным хорошим результатом этого года.
Она вытащила меня из Нофгрина. Она помогла мне пережить последующую депрессию. Она защитила меня и помогла обрести себя. Она была моим лучшим другом среди наемников.
— Да, — сказала я ей, стараясь скрыть румянец. — Ты была права. Поздравь себя и никому не говори, пока у меня не будет возможности!
Она хихикнула и снова обняла меня, когда Калеб и Дей начали объяснять, что для меня значит остаться в компании. До весны ничего не изменится. Именно тогда Двенадцатая Рота должна была начать свой следующий тур. До этого мне нужно будет подписать контракт и получить все необходимое снаряжение для жизни в дороге. Я старалась слушать внимательно, хотя Элла обхватила меня обеими руками, и это невероятно отвлекало.