Я не знала. Желчь подступила к горлу при виде картины, которую он мне подарил. Даже такой целитель, как Белинда, не мог бы спасти человека от потрошения, и эта смерть была… ужасной.
Я прочистила горло, пытаясь говорить с бравадой, которой не чувствовала.
— Я не Мигель. Думаю, у меня все получится.
Лоуренс поморщился.
— Может, ты и другая, но я думаю, что люди так говорят. Наверное, мы скоро увидим. — Он повернулся и заковылял обратно к своему другу. Вместе они обошли меня и, не говоря ни слова, спустились к костру.
Я уставилась на место, которое они заняли. Я всегда знала, что быть наемником тяжело — боевые раны, которыми были покрыты мои товарищи, делали этот факт, который трудно игнорировать. Но их последний рекрут умер? На второй день на работе?
Когда чей-то храп пронзил ночной воздух, как пила пронзает бревно, я с силой потрясла головой, пытаясь прояснить ее. Старик нес пьяную чушь. Я буду в порядке. На тренировках я работала, не покладая рук… конечно, я бывала во дворе чаще, чем Лоуренс или Тейт.
Одно можно было сказать наверняка: о том, чтобы пойти к огню, не могло быть и речи, и я не собиралась будить Эллу посреди ночи только потому, что мне приснился плохой сон. Чувствуя себя не лучше, чем когда я покинула палатку, я заползла обратно.
Я надеялась быстро заснуть, но сон не спешил возвращаться ко мне. Это была неуверенность в том, что меня напугали. Образы этого Мигеля продолжали мелькать у меня перед глазами. Почему никто не рассказал мне о нем? Был ли он таким же молодым, как я? Был ли он сильным или беспечным? Каждая его версия противостояла лучшим представлениям моего воображения о дрейках и терялась в них, а дрейки были сами по себе пугающе неизвестны.
В Нофгрине стены спальни Наи были увешаны разными чудовищами, среди которых были и драконы, вышитые по всей длине, но они были стилизованы. Марайя смогла показать мне несколько более точных набросков, но я знала, что ничто не может подготовить меня к тому, какими они были в реальной жизни. Я выросла с грифонами, и каждый год они все еще шокировали меня своей странностью.
«Все будет хорошо», — повторила я про себя и заставила поверить в это. Толку от этого было мало. Сон по-прежнему не шел, но я решила, что это к лучшему. Я не знала, смогу ли справиться с очередным кошмаром, который обязательно придет, если мне удастся заснуть.
Вместо этого я лежала без сна, прислушиваясь к различным звукам пустыни. Были некоторые, когда я действительно слушала их. Быстроногие ящерицы и крошечные грызуны с длинными носами и большими плоскими лапами шныряли по песку по своим ночным делам. Я могла бы подумать, что они боятся людей. Может быть, они были благодарны за укрытие от хищников в наших палатках, а также за крошки, которые, несомненно, были брошены во время ужина.
Я позволила этим звукам заземлить меня, а затем отпустить. Когда я немного успокоилась, то попыталась представить себе не только то, как все может пойти наперекосяк во время охоты, но и что я буду делать, если это случится. Это было то, чему Белинда недавно учила меня. Это помогло…немного.
Я слышала потрескивание сторожевого костра, и мысль об этих людях, бодрствующих и пьющих, заставляла меня чувствовать себя неловко, совсем не так, как на охоте на чудовищ в будущем.
До рассвета оставалось несколько часов, когда те, кто сидел у костра, побрели к своим палаткам. Они пробирались между рядами, как и любые пьяные… громко, ругаясь и неуклюже. Я представила, что выговор от командира или ее помощников был в их будущем, что дало мне некоторое утешение.
Когда солнце, наконец, показалось из-за дюн, было благословением начать работу и больше не думать. Если бы впереди был целый день пути, я не была уверена, что сумела бы не свалиться с седла от изнеможения. Несколько раз я ловила себя на том, что мои глаза опускаются, а вес тела соскальзывает с седла то в одну, то в другую сторону. Корица, безмятежное животное, в ужасе навострила уши и неодобрительно заржала, когда это произошло, разбудив меня достаточно, чтобы выпрямиться.
К счастью, мы добрались до Дабскина незадолго до полудня. Когда мы поднялись на вершину одной из самых больших дюн, я начала жаждать вяленой говядины и яблок, которые служили нам едой.
Блеск реки Лорас привлек мое внимание, и, не сразу поняв, что я вижу, я натянула поводья, чтобы лучше рассмотреть. Элла оглянулась, когда больше не чувствовала моего присутствия, и ее глаза прищурились, когда она увидела мое благоговейное выражение, намекая на усмешку, скрытую под платком.