Независимо от того, куда вела эта работа, Эдит была права. Когда король и королева отдавали приказ, это не было чем-то, что человек воспринимал легкомысленно. Я покачала головой, заставляя себя сосредоточиться на разговоре. Эдит назвала головокружительную сумму в качестве компенсации.
— Это большие деньги, — уклонилась Белинда, — но есть причина, по которой мы не участвуем в играх знати… и независимо от того, что остается невысказанным, это то, что эти дети — маги.
Я наклонилась вперед, желая услышать, что скажет на это командир.
— Поверь мне, это последняя работа, за которую мы хотим взяться, но ничего из этого не доказано, — сказал Дей. — Ты предлагаешь сказать королю, что, по нашему мнению, его двор играет в шахматы по всему континенту? Должны ли мы поклониться и любезно извиниться от игры?
— Я не это имела в виду.
— Так что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что мы слышим все больше и больше историй о простых магах, выходящих из себя подобным образом, и мне больно видеть, как этих маленьких детей используют и бросают по прихоти какого-то аристократа. Мы все видели, что случилось с братом Тайрин. Я вздрогнула от прямого упоминания, но, к моему облегчению, внимание группы осталось в основном на Белинде и Дее. — Я не хочу охотиться на детей, которые находятся там, где они есть, из-за людей, которые платят за то, чтобы мы охотились на них! Тебя от этого не тошнит?
Калеб физически встал между ними, но не раньше, чем Дей выстрелил в ответ ядовито.
— Красивые слова от того, кто сидел у ног сказанных дворян в течение многих лет.
Эдит подняла руку, чтобы заставить Белинду замолчать, прежде чем она успела ответить гневным тоном, который явно застрял у нее в горле.
— Это одна работа. Три девушки. Две полные роты. Когда все закончится, если нас когда-нибудь спросят снова, мы скажем, что плохо подготовлены. Может быть, мы в другой стране и просто не успеваем. Может быть, мы предложим другую роту. — Она сардонически приподняла бровь. — Однако в данный момент у нас нет вежливого способа сказать «нет».
Белинда повернулась на каблуках и направилась в свою комнату. Ито, у которого был жаркий поединок с Деем, повернулся, чтобы последовать за ней. Дей смотрел им вслед, сжав руки в кулаки. Мы с Эллой обменялись встревоженными взглядами. В роте были горячие головы, этих троих среди них не было.
Эдит вздохнула и потерла лоб.
— Предлагаю всем, приятно провести время в Дабскине, не считая дрейков. Желаю хорошо провести время сегодня и завтра. Отдыхайте. У нас впереди долгое лето.
***
За ужином Двенадцатая рота по-прежнему ела и играла в игры. Среди наемников настроение было, как всегда, легким — на первый взгляд. На самом деле, если бы я была посторонней, я бы не заметила, что что-то не так. Однако с тех пор, как я познакомилась с мужчинами и женщинами вокруг меня, я привыкла к некоторым вещам, таким как дразнящий смех Белинды и тихое бормотание Дея во время обеда. Ни один из них не присутствовал, и легкое напряжение в воздухе продолжало усиливаться во время еды.
Дело было не только в том, что они не разговаривали друг с другом, но и в том, что они были скупы в своих разговорах со всеми остальными. Было трудно притвориться, что все в порядке, когда обычно нежная Белинда огрызнулась на меня за то, что я предложила ей тарелку зеленых бобов с миндалем.
Единственной передышкой от напряжения была леди Фамай. Она опоздала к ужину вскоре после того, как Ито и Белинда ушли, а Люк уже исчез со служанкой. Этого было жалко. Люк оценил бы красоту леди Фамай. Сегодня она была завернута в невероятный лазурный шелк с золотой вышивкой. Рукава были элегантно расклешены на концах и выглядели тяжелыми.
— Она могла переодеться, — пробормотала Элла уголком рта, когда я указала на нее, но я шикнула.
Глаза леди были выкрашены в цвета, схожие с ее одеждой: голубые и золотые, отчего казалось, что ее глаза сверкают. Ее волосы были разделены на пряди, а затем собраны в красивый пучок на макушке, который был украшен свисающими кусочками золотой цепочки. Ноги, выглядывавшие из-под платья, были обуты в богато расшитые туфли. Она даже пахла великолепно, мягкий аромат сандалового дерева доносился от ее веера, который она использовала не только для охлаждения себя, но и для акцентирования своих слов, которых у нее было много.
В перерывах между длинными речами, которые слушали ее люди — Тимон, Гедда, Калеб и еще несколько мужчин и женщин, она аккуратно брала кусочки с тарелки. Я была слишком далеко от нее, чтобы расслышать, о чем они говорят, но один раз леди Фамаи, казалось, почувствовала, что я наблюдаю за ней. Она осмотрела комнату, прежде чем поймать мой взгляд. Когда она это сделала, она улыбнулась так мило, что мне пришлось улыбнуться в ответ, хотя она наклонила голову и веер, что означало, что я должна подойти. Это была слишком большая компания для таких, как я. Теперь, когда я знала ее истинное положение, а забыть его было невозможно, так как она была великолепно одета, я знала, что только выставлю себя дурой.