--А-а-у! А-у! -- время от времени кричали в темноту леса то Наира, то Лиска.
-- А-у-у-у! А-у-у-у! -- отвечало откуда-то издалека неясное сиплое эхо.
Они бежали все вперед и вперед, стараясь не останавливаться и не сворачивать, выбирая изо всех направлений именно то, от которого тревежно колотилось сердце.
Проглянувшее было в лесу солнышко затянуло серой хмарью. И без того неуютный, темный, холодный лес стал еще темнее. И вокруг все сыро под ногами. И куда ни ступи, поверх густого мха валяются мертвые замшелые ветки. А тут стало еще хуже. Где-то завыли волки. "У-у-у!" -- пронеслось по черным еловым веткам. И спрятаться-то негде. Горошек обеими руками вцепился в его рукав, и руки были холодные, как ледышки. "У-у-у! У-у-у!" -- снова перекликнулись страшные звери. Вихорушка сделал несколько шагов вперед, поднял с земли палку покрепче и вместе с братом встал рядом с расщепленным полусгнившим пнем на невысокой кочке. Больше здесь спрятаться было негде.
Лиска бежала по лесу на ту страшную черноту в его глубине, которую она чуяла сквозь бесчисленные стволы и ветви. Чуяла звериным чутьем, всем испуганным донельзя сердцем, тем самым чутьем, которое велело повернуть назад, бежать отсюда, куда глаза глядят. Если бы это был только ее страх, если бы перед ее глазами не стояли эти плутающие по лесу дети! Три дня и три холодных осенних ночи! Быстрее, быстрее! А ноги вдруг начали спотыкаться и переставлялись все медленнее и медленнее. Еще немного -- и подгибаться начнут. Быстрее, быстрее! Уже близко она, эта жуть посреди леса, черный клубок липких теней.
Еще поближе, и еще...
Ноги двигались, как во сне, когда ползешь на коленях и тянешь на себя землю, и все равно быстрее не получается. Она шла, спотыкаясь, хватаясь руками за стволы. Наира едва успевала за ней, теснимая спереди той же самой черной жутью, а сзади подстегиваемая мыслью, что Лиска без нее непременно пропадет, ведь бежит неведомо куда без оглядки. Хоть бы чуть приостановилась...
А она и остановилась.
Лиска повернулась к подруге.
-- Не могу дальше, ноги не слушаются. Совсем не могу. И на душе так тяжело, такая тоска, и страшно, и сил совсем нет.
Наира молча кивнула и достала из-за пазухи одно из самых больших своих сокровищ. Она протянула перед собой на ладони большую хрустальную каплю. Слеза Симурга. С этим талисманом маги в драконовых горах отваживались на самые рискованные путешествия. Золотая искорка внутри едва мерцала, играя тонкими лучиками. Прошла минута, другая. Девушки вздохнули посвободнее. Тяжелая хватка навалившейся откуда ни возьмись тоски приослабла. Лиска придвинулась поближе. Крохотная звездочка в глубине хрусталя ярко сверкнула, на мгновение совсем погасла, потом вспыхнула и разгорелась, веселым золотым сиянием озаряя их лица.
Лес вокруг меж тем совершенно преобразился. Не было уже видно обступивших их со всех сторон черных елок со злыми колючими лапами, а были обычные елки и елочки, пушистые и немного сказочные. А между ними росли пожелтевшие наполовину березы и рябины с нарядными алыми гроздьями. Паутина между засохшими ветками, грибы под опавшими листьями -- лес как лес, живой, обыкновенный. Что тут могло быть страшного?
-- Туда, -- не теряя времени, Лиска снова ринулась в чащу. -- Совсем уже близко, где-то здесь, -- звала она за собой Наиру, которая так и шла, держа перед собой на ладони Слезу.
Они вышли к высокому полусгнившему пню посредине небольшого болота, где из мокрого мха кое-где торчали тощие осинки вперемешку с облезлыми елками. Около пня стояли потерявшиеся дети.
Лиска, себя не помня от радости, кинулась к ним, в последний момент увидела, что они ее испугались, сообразила, что они ее не знают... Остановилась, позвала:
-- Вихорушка, Горошек, идите сюда скорее. Вас тут две деревни ищут уже который день.
Она, конечно, этого знать не могла, могла только догадываться, но нужно же было успокоить ребятишек. И она заворковала дальше в духе причитаний Лестрины, Верилены и всех Наириных тетушек и бабушкиных подруг, увидевших изголодавшуюся племянницу.
-- Господи, похудели-то как! А чумазые-то какие! Да где же это вас носило все это время? Да как же вы умудрились потеряться? И т.д. и т.п.
Еще и Наира вступила с репликами, подслушанными у чувствительных астианок: "Ой, ты посмотри: в точности такие, как нам рассказывали! Слава Богу, нашлись! А уж мы вас кричали, кричали..."
Под таким натиском не мог устоять ни один ребенок. Если бы Вихорушка и решился сказать, что он их не знает, у него просто не было бы никакой возможности вставить слово. Девушки подхватили детей, одного на руки, другого -- за руку и, не сговариваясь, двинулись единственным знакомым им здесь путем: тем же, что шли сюда, только в обратную сторону. Не рассказывать же было детям, что они сами не знают, где тут что и где они сейчас -- этого бы и взрослый не понял.
На их удачу прямо на выходе из леса на луговину им встретился высокий худой старик с длинной суковатой палкой, служившей ему посохом. Увидев детей и девушек, он вскинул седые брови, удивляясь.
-- Ба, Вихор, Горша! Нашлись! И где же вы были?
Вихорушка кинулся к старику и даже сказать ничего не мог, только стоял рядом с ним и смотрел во все глаза, будто боялся, что тот вдруг исчезнет.
А дед взглянул на девушек.
-- Так, а это кто такие?
-- Да мы сегодня только в гости приехали в Косые Сосны, -- нашлась Наира, -- и услышали, что здесь дети пропали недавно, вот и решили в лес заглянуть, помочь поискать. И вот, -- она спустила с рук на землю малыша, -- повезло. Замерзли они очень и напугались, видать.
-- Ага, ага, -- дед оглядел их, не торопясь, склонил голову набок, задержал взгляд на висевшее на Лискиной шее Орвинте (Лиска тут же ругнула себя про себя, да уж поздно), кивнул и сказал:
-- Ну что же, спасибо, спасибо. Дай Бог вам всяческой удачи. А вы что же стоите, сорванцы? Пошли домой быстрее, ну-ка...
И они заторопились по тропе вдоль кромки леса. Через некоторое время старик взял младшего на руки. Вихорка шел рядом, поминутно поворачиваясь к... Девушки так и не знали, кто это был, ну не спрашивать же было, как его зовут. Достаточно было того, что для детей страшное приключение наконец закончилось.
-- Ну вот, собственно, и все, -- подытожила Наира. -- Остались сущие пустяки -- добраться домой и нам. У нас, кстати, поесть ничего не найдется? Мы как-то так быстро собрались...
Лиска сунулась в свои бездонные карманы и, к своему удивлению, вытащила оттуда маленький мешочек сухарей.
-- Вот, держи, -- она поделила сухари пополам, -- воды только нет. Придется потерпеть, пока не вернемся.
Тут она подняла голову и ошарашенно посмотрела на подругу.
-- Послушай, а я ведь и не подумала, как мы будем выбираться, -- она помрачнела. -- Не зря она про мое легкомыслие говорила...
-- Уж тогда не "мое", а "наше", если на то пошло. Да ну ее ко всем шишелям. Выберемся, не сомневайся. Во-первых, давай взглянем, не двусторонняя ли это "щель", такое ведь иногда бывает. Вдруг повезет...
Взглянули. И правда повезло. Жизнерадостного настроения, на которое открывалась "щель", было сейчас хоть отбавляй, так что пройти ее еще раз не составило труда. Шаг, другой, третий... десятый, и они вышли, не в самих Горелках, правда, а на дороге к ним. Дальше пришлось добираться пешком, и еще почти три часа прошло, пока они, уже изрядно усталые, вновь оказались в том же месте, где совсем недавно убедились, что лошадь -- не всегда самое удобное средство передвижения. Конь пасся недалеко от дома. Можно было с чистой совестью возвращаться. Что они и сделали.