Мы как-то раз шли вместе. Я бы постарался пройти быстро и незаметно и тихо радовался бы, что никто не появился. Но она... Она, помнится, накануне поспорила о чем-то с Вериленой и проспорила, и... В общем, шли мы не торопясь и нимало не скрываясь, скорее напротив даже, заявляя о себе на каждом шагу. Сначала она просто спотыкалась и пеняла на негодную дорогу. Потом через каждый десяток саженей начала присаживаться отдыхать. На середине пути вдруг вспомнила, что мы как следует не позавтракали, и настояла, чтобы мы немедленно перекусили, потому что я проголодался, а хуже голодного мужчины только леший с больными зубами... Пришлось уступить. Закусывали мы с ней целых полчаса, не меньше. При это она все время громко говорила о том, как здесь неуютно, голо, неудобно, вид безобразный... Перекусили наконец, пошли дальше. Через пару минут она захромала. Без дороги по камням идти неудобно, ноги сбила, да еще камешек в сапог попал, мученье. Все это -- громко, с ругательствами и причитаниями. Немного проковыляла, решила переобуться. И переобулась. Не без оригинальности, надо сказать. Прямо на ходу "обросла" драконьим телом (было это в полнолуние) и, довольная, минут десять шлепала по этой целине драконьими лапами. Я к этому времени, честно говоря, уже немного устал от ее капризов и начал отчаиваться когда-нибудь дойти до этого вот места. И тут она на некоторое время замолчала, у меня с души отлегло, думал уже, обойдется, -- Дариан усмехнулся, вспоминая. -- Но не тут-то было. Она начала топать как....не знаю даже... В общем не услышать ее было уже невозможно даже самому глухому дракону. Удивительно, Шорох меж тем вовсе не спешил появляться, то ли занят был, то ли связываться не хотел. Под конец дороги Кордис совсем уж заскучала и запричитала уже по-драконьи, воя и рыча на все окрестности. Дракон не высовывался. А мы к тому времени почти подошли. Я было уже поблагодарил святого Хелеверста, покровителя путешественников. И, оказалось, поторопился. Она встала, вон там, отсюда саженей пятьдесят всего, и заявила, что устала и что, поскольку в этом пустынном крае никто не живет, никто не пострадает, если эта чертова дорога станет короче. И начала тянуть к себе перевал, съеживая промежуточное пространство.
Такого самоуправства Шорох уже никак не мог допустить и наконец-то явился. И напал на нас.
Меня Кордис сразу же зашвырнула на перевал, сюда вот, где мы стоим, чтобы не мешал, а сама бросилась на "обидчика".
Бились они страшно. Я такое видел в первый раз и, надеюсь, больше никогда не увижу. Зачем ей это надо было, непонятно, но дралась она здорово и, что удивительно, как будто даже совсем без злости, а с каким-то удовольствием. А Шорох, наоборот, разъярился донельзя. И я начал соображать, как бы вызволить с поля боя эту сумасшедшую бабу. А сделать это, надо сказать, было очень нелегко. Там не просто пыль столбом стояла, там уже воздух гудел от магии, и от злости, и от каменной крошки, что вилась вокруг них. Небо перемешивалось с землей, все гудело и выло, летели в стороны клочья драконьих шкур. Похоже было, что она вознамерилась его порешить. Я даже испугался тогда за нее и, чуть только сумел ее разглядеть в этой каменной каше, подцепил и вытащил ее к себе на перевал, за что сразу же получил по шее (вовсе не иносказательно) и немного погодя -- по мозгам.
Она жутко обиделась, что я вмешался и не дал ей победить. Мне оставалось только кивать и соглашаться, хотя она к тому времени была уже серьезно ранена и сражение для нее могло закончиться совсем плохо. Ей, конечно же, никак нельзя было этого говорить. Приходилось только извиняться и уговаривать ее не рисковать собой -- еле уговорил.
-- Да уж, характер у нее тяжелый.
-- Это ты ее раньше не знала. В последние года три, после того, как у нее появились внуки, она стала куда мягче нравом, и спокойнее, и терпеливее.
-- Правда, -- Лиске оставалось только удивляться. -- Так у нее что же, есть семья?
-- Ну, -- Дариан поморщился,-- это вопрос сложный, и уж во всяком случае ее лучше ни о чем таком не спрашивать.
-- Да мы вообще стараемся ее поменьше спрашивать. Хотя иногда хотелось бы. У меня до сих пор в голове такое не укладывается: Кордис может превратиться в дракона!
-- У нее есть еще одна интересная ипостась. Если повезет, когда-нибудь увидите.
Он замолчал и огляделся по сторонам. Взглянул, прищурившись, на солнце.
-- Пора нам, однако, двигаться дальше. А впереди у нас одно из самых мрачных мест (если не самое мрачное) в Драконовых горах и самых неприятных. Дракон, который там живет, родился из страхов, и страхом там пропитана вся земля. Самого его почти никто не видел, наверное, от того, что он сам боится всех. Мирина, правда, говорила, что как-то с ним встречалась. В любопытстве (или любознательности, можно назвать это кому как нравится) ей здесь не было равных, и она как-то изловчилась его подстеречь. Жаль, я не удосужился ее порасспросить, какой он. Все думал, что будет еще время... Но сейчас не об этом. То место, куда нам надо попасть, отсюда уже недалеко, часа полтора, если добираться на лошади. Только пережить эти полтора часа непросто.
-- Но ведь если дракон даже не показывается, то бояться же нечего, -- высказала утешительную мысль девушка, -- там не опасно.
-- Опасно. Нападать он не нападает, это верно, но там легко заблудиться. Навсегда. Стоит лишь начать поворачивать в ту сторону, где кажется не так страшно, и пропал человек. Заходит в самую глубь и плутает там дни и ночи, шарахаясь от каждой тени, пока не... -- он взглянул на Лиску и закончил: -- Поэтому, чтобы выйти, нужно двигаться именно в ту сторону, куда страх не пускает. Все очень просто. Только выполнить это трудно. Проходить будем вот как: все доступные нам с тобой по дороге потоки будем направлять на то, чтобы оградить от влияния дракона коня, тогда он нам поможет. Дорогу он знает сам, можно на него положиться. Останется только не мешать ему, это, правда, тоже будет непросто. А нам самим придется обойтись вовсе безо всяких магических защит. Разве что... -- он полез за пазуху и вытащил на свет фляжку. Снял с нее крышку, махнул ею в воздухе и в следующий миг уже держал в руке пару стопок. -- Это -- ковражинская "Травница". Так, пожалуй, полегче будет.
Лисса взялась за стопку, махонькую, из резной бересты, доверху налитую терпкой, ароматной, жгучей жидкостью, которую уважали во всем Изнорье. Тепло земли, согретые солнцем травы, пахнущие медом и горечью, тяжелый гул шмелей и стрекот кузнечиков, шелест падающих под косой стеблей, широко разливающиеся над лугами вечерние песни, высокое небо, выгнувшееся над полями, -- весь жар лета был в старинной настойке.
Она взглянула на Дариана. Он ободряюще кивнул ей, поднял стопку и пожелал:
-- За удачу.
Махом выпил стопку, стряхнул последние капли на землю и выдохнул решительно:
-- Поехали.
Она сидела, как и в прошлый раз, прямо перед ним, и ей почему-то вовсе не хотелось ни о чем спрашивать. Он молчал, а она не смела нарушить его сосредоточенности. Хрупали мелкие камешки под копытами Снежка, серебрилась под солнцем белая грива...
-- Видишь вон тот лесок впереди? Сейчас начнется, -- голос его звучал глухо и напряженно. -- Тебе сейчас нужно будет мысленно выставить вперед руку и сделать перед конем щит, прозрачную стену, которую ты будешь двигать впереди. Я буду делать то же самое да еще добавлю ему сил, чтобы нести нас обоих. Того, что мы вдвоем сможем здесь насобирать, только на это сейчас и хватит. Коня мы от страхов защитим, а самим нам с тобой придется просто терпеть. Просто терпи. Готова?
Лиска кивнула.
-- Тогда вперед. Выставляй щит. Вот так, да. И держись.