-- Угу, -- Лестрина расставляла по столу чашки.
-- А где он нашел дракончика? Как это все случилось? Он ведь тебе все рассказал.
Ведьма, не спеша, разложила ложечки, полюбовалась на накрытый стол, посмотрела на девушек, чуть не прыгавших от нетерпения, помолчала еще немного и смилостивилась:
-- Кое-что я, пожалуй, расскажу, но уж, конечно, не для того, чтобы вы болтали об этом где попало.
Вернулись они уже по темноте. К мелкому ледяному дождику на подходе к дому добавился еще и ветер. Под ногами чавкало. За шиворот то и дело соскальзывали с волос холодные капли. В рукава да и во всякую щель в одежде нещадно дуло. Дорога, казалось, никогда не кончится. Когда из-за очередного поворота показался дом со светящимися желтыми огоньками окон, от того, чтобы броситься бежать, их с Наирой удержало только то, что уж очень было скользко от размокшей на дороге глины.
Уже у самого дома они услышали доносящийся с кухни сердитый голос Кордис. Последние слова ее прозвучали уже из-за двери черного хода с кухни (даже Кордис не всегда пользовалась парадной дверью) и были отчетливо слышны.
-- И не вздумай бродить дальше, чем в ста саженях от дома.
Это она, конечно же, Фрадине. И за что только она так тиранила эту тихую, покладистую девочку?
Когда они были уже у самого порога, Кордис широко распахнула дверь, как всегда, резко и размашисто. Если бы девушки не притормозили, заслышав ее голос, одна из них точно получила бы дверью по лбу.
-- А, явились наконец-то. Так, Дариан, слушай, я ухожу, мне давно дома пора быть. Ты тут один остаешься с этими... -- она подыскала слово -- с детьми, в общем. Желаю удачи. Послезавтра, наверное, прибудет Хорстен -- дай мне знать. Я подойду, обсудим, что да как... -- договаривала она на ходу, как всегда, не сильно заморачиваясь, слышат ее или нет.
Дариан, усмехнувшись, кивнул ей вслед и повел Снежка в конюшню. А девушки втащили в кухню сумки и смогли наконец снять намокшие куртки и довериться теплу натопленного дома.
Гл.15
Все короче и холоднее становились дни, все темнее и неуютнее -- ночи. Несколько раз выпадал уже снег. Скоро должен был появиться из какого-то своего невиданного далека Канингем. Лиска с Наирой, астианки и время от времени присоединяющиеся к ним юноши все дни напролет либо учились, либо составляли лекарственные сборы и делали снадобья от разных хворей, либо помогали Дариану и друг другу по хозяйству. Кроме них в доме постоянно бывал кто-нибудь из старших ведьм-знахарей-магов. И в последнее время они собирались все чаще, долго что-то обсуждали, обычно у Дариана в комнате, за тяжелой дубовой дверью, из-за которой совсем-совсем ничего не было слышно, даже если бы девушки пытались подслушать, чего, конечно же, они никак не могли себе позволить.
И, что самое досадное, когда вдруг появлялся Левко, он обсуждал это загадочное нечто вместе с магами, а им потом ничего не рассказывал, как они ни обижались. И только после того, как обе надулись на него и полдня с ним не разговаривали, он чуть-чуть приоткрыл завесу жуткой тайны и сказал, что все, что обсуждается магами в доме, касается ни много ни мало судьбы Изнорья и Никеи, а возможно, и Астианы, и самих Драконовых гор. И что они напрасно обижаются на него, потому что его, Левко, зовут на совет только как представителя Ковражинского воеводы, а то бы он и близко там не был. Вот и весь разговор.
Лиска несколько раз пыталась порасспросить Хорстена -- дед все-таки, -- но он то просто уходил от ответа, ссылаясь на чрезвычайную занятость, а то начинал объяснять, что происходит, но настолько издалека, туманно и сложно, что все равно было непонятно, а переспрашивать было уже неудобно. А Верилена отвечала очень просто: "Потому, что мы так решили и по-другому пока никак нельзя". Спрашивать о чем бы то ни было Кордис даже в голову не приходило.
Оставалась надежда выведать что-нибудь у Дариана. Как раз сегодня до обеда он должен был заниматься с Лиской, вот она его и спросит.
С утра дежурили астианки, и вся кухня пропахла ванильными сырниками. Наскоро позавтракав, Лиска сунула Руша Наире, благо тот не сильно сопротивлялся, и выскочила во двор. Там около самой речки стоял, глядя на горы на противоположном берегу, Дариан. Вчера выпал и уже не таял снег. Серое небо обступало Драконовы горы со всех сторон и потихоньку спускалось на землю мягкими крупными хлопьями, глуша все звуки, которых с осени и так осталось уже немного.
Снег ложился магу на волосы, на откинутый капюшон плаща, на плечи, под ноги. А прямо перед ним, за рекой, вздымались седые кручи, скрывающие за собой бесконечную горную панораму. Тишина была такая, что, казалось, слышно было, как падает снег, вернее не падает, а ниспадает, нисходит, легко и спокойно. Когда Дариан обернулся, лицо его все еще хранило выражение отрешенного раздумья. Его глаза были сейчас такого же цвета, что и вода в незамерзшей еще речке -- серо-зеленые. Он посмотрел на нее задумчиво и немного рассеянно.
-- Сегодня будем заниматься там, -- он махнул за реку. -- Попробуй мостик сделать сама. Помнишь как?
Лиска кивнула. Да, она, конечно же, помнила как. Она хорошо знала, как это надо сделать, какие слова при этом должны звучать, какими должны быть представляемые образы, какие могут быть при этом ощущения, куда направлять магические потоки. Теоретически все было ясно. Но, когда дело доходило до дела, оказывалось, что "знать" и "уметь" -- слова из разных языков. Превращения ей так и не удавались. Если и получалось, то криво и вымученно и не совсем то или уж совсем не то, что было задумано. И это все несмотря на ясные и доходчивые объяснения. Канингем и Дариан объясняли все так, что могла бы понять, наверное, даже овца, если бы захотела. И досадно было от этого, и стыдно. Она шагнула на самый край берега в предчувствии душевной тоски.
В прошлый раз получился неплохой мостик, совсем неплохой, если не считать, что половину за нее сделал Дариан, она только заканчивала... Лисса протянула вперед руку в мрачной решимости положить здесь все свои магические силы и умереть от позора, когда ничего не выйдет и жалкие ошметки ледяных корок поплывут, натыкаясь на торчащие из воды камни. Она окинула взглядом реку. До противоположного берега было так далеко! И с каждой минутой становилось все дальше, а она сама все меньше....
То ли дело восстановление. Там ей было чем гордиться. С каждым разом выходило все точнее, и точку во времени, к которой именно надо было вернуться, находила без особого труда... Ей вдруг пришла в голову одна не очень честная мысль. Можно ведь и не мучиться с преобразованием, а просто восстановить то, что уже когда-то было. А почему бы и нет? Хотя бы один раз не позориться!
От ее ног побежала по воде узкая череда ледяных чешуек, каждая из которых расползалась в стороны до размеров с лист лопуха, крепла, утолщалась и намертво сцеплялась с соседними, пока не протянулась через всю реку крепкая ледяная лента.
-- Отлично! -- маг был искренне рад ее успеху.
Лиска смутилась и поспешила на тот берег. Все-таки когда-нибудь она научится и превращениям тоже.
Они поднялись по заснеженному каменистому склону, постояли с минуту на небольшом перевале, спустились по пологому склону и вскоре оказались на широком, почти ровном плато, покрытом слоем рыхлого свежего снега. Справа и слева сторожили покой этого места заснеженные склоны невысоких горных хребтов. Бело-сизые вершины теснились впереди, насколько хватало глаз. И над этим белесым, успокоенным, словно заснувшим миром висело серое бесстрастное небо.
-- Снег -- хороший материал для превращений, -- начал объяснения Дариан. -- Из него можно сделать все, что захочешь. Пожалуй, лучше сейчас будет (и интереснее) не навязывать свою форму, а понять, что уже здесь, в этом месте, есть. Попробуй услышать настроение, которое здесь сейчас присутствует, почувствовать, во что оно хотело бы вылепиться само, если бы умело. Конечно же, и ты сама что-то принесла с собой, и это что-то становится сейчас частью этих гор, сливается с ними, отражается, как эхо. Попробуй проникнуться состоянием, которое растворено здесь, и сделать что получится.